Не смей меня желать. Анна Квин

Тьма снова скручивает изнутри. Марк знает, что это, мать его, посттравматический синдром. Из-за которого его и выгнали из армии. Зачем нужен солдат, у которого в момент малейшей опасности может потемнеть в глазах и перехватить дыхание? Не всегда темнеет, не всегда случается переклин и, говорят, постепенно сойдет на нет. Но кому нужно проверять правдивость этого утверждения? Интересно, если об этом узнает заказчик, он выгонит его сразу же? Наверное. И никакие теплые воспоминания о дружбе с отцом не спасут. Ныло плечо, кажется, будет синяк. Не стоило выбивать дверь кабинета.

      Ника, вероятнее всего, считает его жалким. Впрочем, какое ему дело до богатенькой, капризной мажорки? Он просто делает свою работу и все.

      – У тебя кровь? Что случилось? – говорит Ника, уставившись большими испуганными глазами. Она сейчас выглядит удивительно юной и нежной. А еще совершенно не дерзкой, нормальной.

      – Думаешь, меня просто так прогнали из армии? Теперь такое иногда случается. – Говорить об этом не хочется. Под носом кровь, и сейчас она начнет течь по подбородку и капать на дорогой, мать его, костюм. А платка нет. Марк никогда не помнит про платок. Это такой совершенно ненужный аксессуар, а вот Ника помнит. Она роется в сумке и достает отглаженный и неуловимо пахнувший ее свежими духами.

      – Держи, – как-то очень неуверенно бормочет она.

      Марк принимает без слов и прижимает к кровавым дорожкам, представляя, как сейчас выглядит – жалко. Отвратительное чувство, к которому не получается привыкнуть.

      Ника, воспользовавшись тем, что Марк не в состоянии, радостно устраивается на водительском сидении. Марк для вида бурчит, но на самом деле благодарен за это самоуправство.

      Просить ее подождать унизительно, а вести автомобиль в таком состоянии опасно для жизни. На миг он попал в тот ад, в котором провел несколько месяцев на больничной койке, даже некоторые особенно болезненные рубцы на груди снова начали болеть.

      – Почему они так надавили на меня? – спрашивает Ника. Она, закусив губу, выруливает на оживленный перекресток. Управляет машиной девушка вполне уверенно и мягко, Марк ожидал худшего. Особенно после строгого наказа отца девчонки, который велел не подпускать ее к управлению.

      – Им нужно найти виновных.

      – Почему я? Ее убил какой-то озабоченный урод. Меня с ней даже рядом не было.

      – Урода нет, – охранник пожимает плечами. – А ты тут. Нам нужно рассказать все твоему отцу.

      – Не хочу, – дергает плечом девчонка. – Он и так слишком за меня волнуется. После этого вообще посадит дома на цепь. А мне оно надо?

      – Я должен.

      – Раз должен… – Ника упрямо мотает головой, – тогда мы едем развлекаться. Меня девочки звали в спа. Ты с нами.

      – Я не пойду в спа, – устало отзывается Марк и прикрывает глаза. – Но буду ждать.

      – Ты непробиваемый чурбан. – Ника злится, словно весь мир сошелся в этом спа.

      – Ника, это не шутки. На тебя пытались повесить убийство.

      – Я его не совершала. – Девчонка пожала плечами. – Поэтому не призналась бы.

      – Они знают,