Не смей меня желать. Анна Квин

выполнять. Сейчас Ника себя явно не контролирует и ее нужно забрать оттуда, даже если она будет против.

      Идет не зря. Ника, видимо, немного приходит в себя и передумывает, чего не скажешь, о наглом мажорчике, который не стесняясь ее лапает и не собирается уходить. Хорошо хоть у него мозг от алкоголя не отказывает окончательно, и парень уступает, выливая бочку словесного говна, которое Марк игнорирует. Но все могло закончиться хуже. Ника падает на руки Марку и до машины ее приходится тащить, как и по лестнице в дом, где все уже спят. Марк не горит желанием объяснять заказчику состояние его дочери, поэтому буксирует девушку в ее комнату, разувает и сгружает на кровать. Кладет на бок и под спину подсовывает валик из подушек.

      Нет уж, нянькой к пьяной девице, которая вероятнее всего начнет блевать довольно скоро, он не нанимался, но и позволить ей захлебнуться в собственной рвоте нет особого желания. Оставив подопечную спать беспробудным сном пьяного портового грузчика, Марк отправляется в свою комнату. К счастью, первый рабочий день подошел к концу. Парень надеется, что второй будет чуть менее насыщенным.

      Ника

      Демоны! Что же так херово-то! И сознание взрывается вспышками, заставляя просыпаться, а за окном темнота! Лучше уж провалиться в сон до утра. Я разлепляю глаза и со стоном фокусируюсь на часах, стрелки которых светятся в темноте. Полночь. Как я вообще домой попала?

      Последнее, что всплывает в голове – коньяк и Паша, который обнимает слишком уж откровенно для людного места. Потом еще вспышка, и вот меня уже к машине тащит Марк. А где Паша? Точно! Этот мерзавец хотел меня по-быстрому поиметь у стены, пользуясь тем, что я не соображаю. Пожалуй, от охранника есть польза. Главное, чтобы не доложил о моем поведении папочке, с него ведь станется.

      У кровати стоит тазик. Как мило. Надо будет сказать заботливой няне, в которую переквалифицировался бывший офицер, что у меня нет привычки блевать. Мой организм крайне неохотно расстается с тем, что сожрал или выпил. Я со стоном встаю с кровати, мучаясь от головной боли, и ползу в ванну. Контрастный душ – лучшее средство от похмелья.

      Десять минут и я выползаю похорошевшая, посвежевшая, с четким пониманием, что нужно зайти и кое-кому сказать «спасибо», а заодно попросить «не стучать» моему заботливому родителю. Если, конечно же, Марк не успел доложить о моем поведении.

      Впрочем, если бы папа был в курсе такого возвращения блудной дочери, фига бы мне дали спокойно подремать. Папа или уже был у себя комнате и не выходил, так как притащил очередную девицу, которые год от года становились моложе и дешевле, или еще не вернулся.

      Я достаю первое попавшееся домашнее платье, узкое и длинное, из приятного трикотажа, и натягиваю его на голое тело, а потом выхожу в коридор.

      Я знаю, куда поселили охранника. Преодолеваю разделяющий нас этаж и без стука дергаю дверь за ручку. Не стучу. Даже не знаю почему. Мне в голову не приходит. Если Марк спит, так я его все равно разбужу, если еще не лег – не разбужу. Чего я совершенно не ожидаю так это того,