Моя армейская жизнь. Премия им. Ф. М. Достоевского. Владимир Сумин

в себя до конца и никогда не терять надежды. Именно с таким настроением я вступил в военкоматовский кабинет.

      – Можно?

      – Зайди!

      Майор, удобно расположившийся в кресле за столом, отмахивался от кружившей вокруг него мухи.

      – Ну, где ты хотел бы служить? – спросил он, проглядывая мою анкету.

      Я понял, что всё зависит от меня. И если моё будущее действительно в моих руках, надо сделать так, чтобы они стали продолжением рук майора с короткими толстыми пальцами и мясистой ладонью. И от этого зависит, станет ли моя армейская жизнь ярким праздником или протянется чередой тусклых, безликих дней.

      Я ринулся в атаку.

      – Хотел бы служить в армейском ансамбле!

      – Танцуешь? – поинтересовался он, отгоняя от лица муху.

      – У меня голос.

      Он воткнулся в анкету.

      – Здесь этого нет.

      – Понимаете, я умею подражать разным голосам. Как артист Винокур. Я мог бы быть конферансье.

      – В Советской Армии игры в карты не допускаются, товарищ Стаканов! – строго заметил майор.

      – Семёнов!

      – Это неважно, – он сделал предупреждающий жест. – Подожди!

      Докучливо вьющаяся вокруг майора муха села на краешек стола. Он сложил ладонь ковшиком и осторожно повёл на неё. А потом резко дёрнул рукой вперёд. Муха взлетела и закружилась над ним.

      – Ах, ты! – досадливо воскликнул военный.

      Судьба определённо давала мне шанс. Это был именно тот самый случай. Я стремительным движением схватил муху, слегка сжал её в ладони и, помятую, но живую выложил перед майором на стол.

      Он свернул мою анкету трубочкой и пошевелил ею муху.

      – У, тварюга!

      Немного поиграв, он казнил анкетой насекомое и брезгливо смахнул его на пол.

      – Есть! – удовлетворённо заметил он. – Так что ты хотел?

      – В ансамбль. Развивать способность.

      – А по анкете ты – токарь!

      – Я же говорил: голос…

      – Что ты тут пургу несёшь? – рассердился он. – Какой ещё голос? – Он ткнул пальцем в злополучную бумагу. – Токарь!

      И тут я сорвался.

      – Встать! Смирно! Равнение на середину! – взревел я голосом, который не раз слышал по телевизору во время парадов.

      Майор, доселе вальяжно располагавшийся в кресле, вскочил, распрямился и окаменел, выпучив глаза.

      – Вольно! – разрешил я.

      Майор опал и стёк в кресло. Он платком вытер пот со лба, и лицо его стало медленно приобретать жёсткие очертания. Не прост, ох, не прост был этот военный распорядитель судеб!..

      – Значит, в ансамбль захотел? – зловеще спросил он.

      – Ага.

      – И голос у тебя?

      – Угу.

      – Сейчас мы тебя, певуна, определим… – он порылся в маленьком блокноте, загородив его от меня рукой, и аккуратно вписал туда что-то, – …в ансамбль!

      Вот так прервалась моя гражданская жизнь.

      Дорожные впечатления

      Когда