Русский ад. На пути к преисподней. Андрей Караулов

да?

      Не отменили. Вот так? Да так! Для меня это загадка… – или Горбачев уже тогда боялся кого-то?

      Что же делают наш дорогой Совмин, наш дорогой Рыжков, когда внутренний рынок страны – поплыл? Правильно, все у нас как всегда: из закромов Родины Совмин выделяет золото на закупку товаров и продовольствия за границей.

      Золото рекой плывет за рубеж, продовольствие, наше собственное продовольствие, включая мясо, рыбу и хлеб, повсеместно оформляется теперь как «забугорное»: суда загружаются в портах Таллина или Риги, огибают Европу и приходят в Одессу, где русская пшеница вдруг оказывается (по документам) уже импортной – по цене 120–140 долларов за тонну…

      Петраков остановился и внимательно посмотрел на молчавшего Чуприянова, – Иван Михайлович не пил, думал, уставившись в стол, о чем-то о своем.

      – Вот он, 88-й год, – закончил Петраков. – Заводы – действительно встали, причем – по всей стране, хозяйственные связи оборвались, а в ответ тут же появились известные народные фронты, люди вышли на улицу: в Куйбышеве на митинг протеста собралось почти 70 тысяч человек.

      Чуприянов молчал.

      На стене тикали старые ходики, вокруг висели фотографии в красивых рамках, в окне истерически билась жирная муха.

      На дворе – снег, а в окне – муха, вот как это может быть?

      – Будто… о какой-то другой стране говорите… – протянул Чуприянов. – А мы тут жили-жили… почти ничего не замечали, а в то, что замечали, – не верили…

      – До полного развала страны оставалось два года, – заключил Петраков.

      – А Егор Тимурович, значит… теперь и до нас добрался? – вздохнул Чуприянов. – Длинные у вашей Москвы руки… И за Ачинск схватились…

      Ему очень хотелось поменять тему.

      – Приватизационный чек – десять тысяч рублей! – откликнулся Петраков.

      Он быстро приналег на картошку и был, казалось, очень доволен.

      – Хороший человек, – хмыкнул Чуприянов. – А цифры у него откуда?

      – Как откуда? С потолка, Иван Михайлович, откуда же еще? Но это не вполне рубли.

      – Как? – изумился Чуприянов. – Ишь-ты… А что ж… тогда, коль не рубли, можно спросить?

      – Никто не знает, слушайте…

      Петраков красиво допил свою рюмку.

      …Такой стол, конечно, может быть только в России: все либо с огорода, с грядки, либо – из леса. Россия никогда не умрет от голода (на это, видимо, и расчет местной власти, кстати говоря, потому что власть на местах очень быстро сейчас превращается в паханат), ибо главные богатства страны это, конечно, не нефть и газ, а лес, озеро или река.

      Самое чудесное на русском столе – это моченые яблоки, но никто не знает, как их подавать: то ли как десерт, то ли как закуску.

      – Рубль есть рубль, – вздохнул Чуприянов, – в России царей не было, Романовых, а рубль – уже был… – слышите, да? Москвичи! Если это не рубль, значит, не пишите… на вашей новой бумажке… что это рубль, че ж людей-то дурить! Приватизационный талон… или… как?..

      – …ваучер.