Грех совести. Нина Еперина

такой неожиданности генерал уронил простыню, но не промазал. Он четко вписался обеими руками прямо в Аллины груди и только собрался попасть губами в губы, для чего выдвинул свои трубочкой вперед, как тут их постигла общая неудача – Аллин уворот нарушил для них устойчивость в ногах, они грохнулись на пол под гомерический хохот всего зала и развалились в разные стороны, раскинув руки и ноги. Через смех Алла вдруг поняла, что лежит ногами к публике, как знаменитый «витрувианский человек» Леонардо да Винчи, а трусиков на ней нет. Это еще больше развеселило ее, и все человеческие условности, включая собственные телеса, стали вдруг по барабану…

      И тут ее понесло «по кочкам»!

      Она повторила процедуру «подъем героини» с пола, генерала поднял Петрович и они, взявшись для устойчивости под руку, проследовали к столу. Стол обнажился весь и был этому безумно рад.

      – Михалыч как увидел меня глазами, так и обалдел! Я знаю, что все мужики любят глазами, поэтому сгоняй его вначале к окулисту, а потом можешь охмурять! Но Михалыч, наверное, давно не был у окулиста, поэтому глазки подвели малеха, а вот ручки нет! Да, Михалыч? – перевела Алла свою увертку на генерала.

      – Да-а-а! Я же давно говорил, что целкий!

      – А вот в ножках хлипкий. Да? Рыбка моя?

      – Это меня так повело от твоей неописуемой красоты!

      – Михалыч! Не-е-е… Неправильно. Тебя поразило обнаженное тело в паутине вуали! Народ! За мной! Надо смыть с моего тела эту паутину! Генерал! Вы распустили свою прислугу! За диваном пылищи! Фу!

      – А ты откуда знаешь? – удивился Михалыч и уставился пьяным глазом на Аллу, сморщив лоб и сдвинув рот набок. Он пытался сделать вид, что дивана не было…

      – А я батистовым платочком проверила чистоту казармы, пока ты там пугал пространство химической атакой.

      – Хозяйственная ты моя! Надо тебя назначить старшей по казарме.

      – По твоей?

      – А то по чьей же?!

      – А можно я буду работать в ней по совместительству.

      – А это как?

      – А между моими гастролями. Буду совершать неожиданный налет на твою казарму с о-очень далеко идущими и больши-и-и-ми последствиями.

      – Главное, чтобы они зашли не дальше моей спальни!

      – А у тебя там конец казармы?

      – У меня там всему конец.

      – А когда мы пойдем смотреть твой конец… казармы?

      – А мы его сейчас помоем хорошенько, чтобы чистенький был, и поведем показывать. – Михалыч хихикнул, развернул Аллу прямо у стола на сто восемьдесят градусов и повел прямо в парилку, правда, почему-то дугой, задев при этом за угол. Гостям он помахал призывно рукой над своей головой и сам себе вдогонку. Все шумной ватагой повскакивали с мест и рванули следом. Первые успевшие набили полную парилку и расселись на полки. Жара в парилке стояла приличная, но Алла уже не очень понимала, сколько было градусов, потому что у нее внутри было явно больше. Градусы рвались наружу и звали на