Знахарка. Татьяна Александровна Рубцова

одиночестве и приняла подругу радушно.

      Утром они съездили за необходимыми вещами и главное, за телефоном, тоже оставшимся в квартире.

      Но Эля даже не подозревала о истинной причине, заставившей подругу мчаться среди ночи по городу. Она серьезно думала, что тут замешен или бывший муж, или какой-нибудь другой мужчина.

      На работу Ольга пришла разбитая, с красными от недосыпания глазами и неряшливым макияжем.

      – Что, твой тебя снова клеит? – шепотом спросила ее сотрудница, перегнувшись от соседнего столика. – Они прямо в незнании после развода.

      Ольга молча придвинула к себе клавиатуру, включила компьютер и стала задумчиво смотреть на проявившиеся файлы на рабочем столе.

      – А скажи ему типа: гуд бай, чилдрен, у меня новый бойфренд.

      Ольга, словно замороженная, не реагировала на реплики, и девушке пришлось замолчать и тоже углубиться в работу. В кабинете воцарилась тишина, разбавленная гулом компьютеров и легким шорохом от касания пальцами клавиатуры.

      Если на старом месте у Ольги был свой отдельный маленький кабинет, то здесь она сидела в общей комнате с шестью другими операторами. И ей это сейчас даже нравилось – чувствовать себя среди людей.

      Компьютер работал, экран монитора светился, послушно выдавая нужную информацию и стирая послания соседей вроде: «не укомплектовано, нет компьютерной кошки».

      Забывшись в работе, Ольга считывала последние новости, отбирала и переносила на сайт программы. В самый разгар, когда молодая женщина разместила нужную информацию в отдельный файл, она слегка откинулась на стуле, давая глазам отдохнуть и прикрыла их ладонью. Как там у Бейтса? Надо представить большую черную точку? Идеально черную, какой нет в природе. Тогда глаза по-настоящему расслабляются и отдыхают.

      Ольга представляла черную точку добросовестно и долго – целую минуту. Потом открыла глаза и посмотрела на монитор, цепляя боковым зрением какое-то движение за принтером. Приподнимаясь, она похолодела: детская ручонка всплеснула и скрылась, потом из-за стола приподнялась головка со светлыми волосиками, подстриженными в стиле Мирей Матье: маленький паж, любимая стрижка Ольги, хотя сама она предпочитала не выделяться из массы и носить современное «каре».

      – Ага, страшно? Ты боишься, мам?

      Ольга, словно во сне, смотрела перед собой и глаза ее расширялись все больше.

      – Ольга, что с вами?

      Голос донесся откуда-то издалека, из другого измерения.

      – Госпожа Лукина?

      – А-а! – этот вопль Ольга восприняла, как что-то отдельное от нее. – Сердце…

      Ольге действительно было плохо. Дышать было нечем, грудь давил невидимый обруч. Гул в ушах складывался в слова с едва уловимым смыслом.

      – Может «Скорую»?

      – Возьмите валокордин под язык. Вот у меня таблетка.

      – Вас что-то напугало?

      Ольга окончательно пришла в себя, и говорившие над ней образы стали вполне конкретными людьми

      – Нет, вы правы. У меня что-то сердце схватило.

      Ольга прижала ладонь к левой стороне груди, но поняла