Знахарка. Татьяна Александровна Рубцова

отреставрированное в соответствии с современным дизайном, неестественно светилось стеклом и пластиком. Летом, увитое плющом, оно так не бросалось в глаза, как сейчас, посреди этой серости. И высокий решетчатый забор, и открытая калитка в нем – все только подчеркивали грусть и уныние. Казалось даже, что снова пришла осень.

      Ольга чувствовала осень душой так же явно, как запах хвои, снова повеявший на нее от этого здания.

      Она, не задумываясь, достала из кармана куртки телефон и посмотрела время: доходило девять. Она опаздывала. Раздраженная, она тянула дочь за собой.

      Ее обогнала машина. Такси. Даже со своей зарплатой, Ольга могла себе позволить такси только иногда, когда страшно спешила и могла потерять гораздо больше, чем плата по счетчику.

      Сейчас был как раз такой случай. Она опаздывала по-настоящему.

      Ольга не была теледивой, у нее не было своей передачи, и она не могла позволить роскошь конфликтовать с руководством канала.

      Тяня дочь за руку, она подбежала к машине, когда из нее выходила женщина с трехлетней девочкой.

      Ольга наклонилась к окошку водителя и спросила:

      – Свободны?

      – Да. Куда везти?

      – Останкино.

      – Поехали.

      – Подождите немного.

      Водитель с готовностью согласился и включил счетчик.

      – Бежим скорее, видишь, как повезло, – Ольга потащила за руку Аришу.

      И та начала упрямо упираться.

      – Мама.

      – Ну? – Ольга остановилась, оглянулась на такси. Машина как раз разворачивалась. – Сама добежишь?

      – Ты меня не поцеловала.

      – Ладно, – Ольга отчужденно, по-уличному, коснулась холодной щечки крашенными губами, но Ариша вытянула губки.

      – Сюда.

      Ольга коснулась и губок.

      – Накрасила?

      – Нет. Эта не красит. Все, беги, я посмотрю. Счастливо.

      – И тебе.

      – Скорее! Я опаздываю.

      Ариша взмахнула ручкой и побежала. Бубенчики на ее шапочке подпрыгивали в такт.

      Такси остановилось за спиной Ольги, и та повернулась к машине.

      Тут сзади нее завизжали тормоза, раздался резкий шум – и водитель такси стал торопливо открывать дверцу со своей стороны.

      Как замороженная, Ольга не оборачивалась.

      – Смотрите, сзади, – кричал таксист, неуклюже вылезая. – Смотрите! Нет, не смотрите, не надо!

      Но Ольга уже поворачивалась. Делала она это бесконечно долго, как во сне.

      Синий «БМВ» стоял, упираясь помятым носом в фонарный столб. А на обочине, возле самой калитки лежала, раскинув руки, девочка в розовой курточке.

      – Нет!!! – закричал пронзительный женский голос. – Нет!!!!

      А Ольга не могла понять, кто это кричит.

      Все остальное было, как во сне. Детская комната, чистая и светлая, просто сияла новизной. И запах хвои наполнял ее: вечный, навязчивый и мертвый.

      Ольга оставалась замороженной. За это время от нее не услышали и одной связной фразы. Разум женщины был словно не