Знахарка. Татьяна Александровна Рубцова

ты меня не любишь! – орала Ариша, и злые слюни летели от нее в разные стороны. – Лучше мне умереть! Лучше отдай меня папе, чем так истязать!

      – Замолчи!

      – Зачем ты меня родила!

      – О, Господи! Да по ошибке!

      – Что?! Тогда убей меня!

      Девочка вырвалась, бросилась вон из маминой спальни, влетела в детскую и закрыла дверь, рыдая и прижимая дверь своим телом.

      – Ариша, – Ольга уже жалела о своей вспышке. – Аришка.

      Рев и причитания, приглушенные дверью, были ей ответом.

      – Арина!

      За дверью притихли.

      – Доченька.

      В ответ – тишина.

      – Ну, миленькая, солнышко.

      – Да, сперва «зачем родила», а теперь – солнышко! Так ты – значит?

      Голос дрожал от праведной обиды.

      – Ну… ну… я погорячилась.

      – А зачем родила? Ты сказала – по ошибке.

      – Ну не выводи.

      – По ошибке… ошибочка, да, значит?

      – Ну, Ариночка, родненькая. Если твоя мама опоздает на работу, твою маму уволят.

      – Вот и хорошо. В садик ходить значит будет не надо.

      – Глупости. А кормить нас кто станет?

      – Папу домой вернешь.

      – Что? Где ты этого нахваталась?

      – Знаю, я не маленькая.

      – А вот и маленькая.

      – Я взрослая!

      – О, Господи.

      Ольга с силой толкнула дверь, и та открылась. А Ариша, посторонившись, смотрела на мать, сумрачно, как грозовое небо.

      – Ну извини, ладно? Давай мириться, – Ольга наклонилась над дочерью. – Мир?

      – Война.

      – Ну. Родненькая…

      – Не подлизывайся. С тебя штраф. Я тебе эти твои слова никогда не забуду.

      – Какие слова?

      – Что родила по ошибке. Я думала – я желанная.

      – О, Господи! Да конечно! Я знаешь, как тебя ждала.

      – Знаю. Вон – детдома переполнены таких желанных, – голос девочки дрогнул от жалости к себе.

      – Маленькая моя!

      Ольга порывисто схватила надутую дочь и стала ее насильно обнимать и целовать.

      Та отворачивалась, пыхтела и наконец, оттолкнувшись от матери, проговорила:

      – Ладно уж, давай мириться, пока я добрая… Мирись, мирись и больше не дерись…

      – Если будешь драться, я буду кусаться, – закончила мать.

      И они, соприкоснувшись лбами, рассмеялись.

      – А штраф тебе – торт. «Полено».

      – Принято. Ну, поехали?

      – Поехали. Как он мне осточертел, этот садик.

      – Мне – тоже.

      – Может бросим?

      – Нельзя. Мне же на работу…

      – Слышала уже. Не хочешь папу, так найди себе другого, нового. Все так делают. И работать потом не приходится.

      – Что за чушь. И кто нам с тобой нужен?

      – Никто. Нам просто деньги нужны и побольше.

      – Ну и разговоры. И кто тебя этому учит?

      – Жизнь.

      Ольга в это время, за разговорами, быстро одевала девочку: розовая курточка, малиновые ботинки. А та даже не сопротивлялась, увлекшись.

      – Вон, Нинкина мама нашла себе Денежный