Она дракон!. Слава Соло

это выйдет!

      – Я – твоя гарантия!

      – Ты – моя заноза в зад…

      – Марика!

      – Ты сам меня доводишь!

      Уже три дня мы с братом находились в состоянии войны.

      Его так захватила идея того, что мы поправим свое положение, что он готов был отправиться к стихийникам хоть прямо сейчас.

      – Нам нужен план! – настаиваю я.

      – Будем действовать по обстоятельствам!

      Мне хочется зарычать от безысходности, потому что для Антуана это все шуточки. Когда я пытаюсь поговорить с ним как со взрослым, это всегда заканчивается фиаско.

      – Так ладно, я понял. Здесь нужна другая тактика. – Антуан набрасывает на себя маску серьезности, и поправляет волосы совсем так, как это делал наш отец, когда бывал в гневе. Он очень старается, но от этого мне хочется рассмеяться еще больше. – Слушай, мы не можем существовать так всю жизнь, Марика. Мы не можем принимать заказы от неизвестных людей и использовать твою вторую ипостась как способ заработка.

      – Но мы делаем хорошие вещи! – обиженно восклицаю я.

      – Ага, точно. Спасаем фермерский скот и разгоняем диких животных. Парочку раз отвадили негодяев от чужих домов. Эти бедняги наверняка подумали, что у них белая горячка началась, когда тебя увидели. Но смысл не в этом, Марика! Наши родители в гробу бы перевернулись, узнай они, чем мы с тобой занимаемся!

      Ладно, здесь и правда возразить мне нечего. Мама и при жизни-то считала меня дикаркой, а после ее смерти я и вовсе превратилась в сорняк на клумбе благопристойных леди.

      Даже моя горничная, Рамиля, которой надлежало делать мне прически и сплетничать про благопристойных господ, сейчас являлась нашим связующим подельником. Именно она искала заказы и подслушивала у кого какие проблемы, чтобы сговориться на счет помощи.

      – Скажи это, – брат подходит ко мне ближе, беря руки в свои.

      – Что? – хмурюсь я, испытывая неприятное желание сбежать.

      – Что нам просто весело так жить, и мы цепляемся за то, что у нас есть. Но это неправильно, Марика. Мы – Дюрейн. Мы должны занять место, полагающееся нам по праву.

      Я пытаюсь выдернуть руки, но он не дает мне этого сделать.

      Рывок.

      Еще один.

      Ничего.

      – Все изменится, Антуан, – произношу я, подозрительно срывающимся голосом. В глазах щиплет и я стараюсь не разрыдаться. Мы поддерживали друг друга, когда родители умерли. Мы все превратили в игру и жили так пять лет. Это позволило нам не свихнуться, когда дом опустел, и даже мебель ушла с молотка на аукционе. – Все изменится, понимаешь? Ты женишься на какой-нибудь знатной девице, и она запретит тебе общаться со мной, потому вечно ты не сможешь хранить от нее в тайне то, кем я являюсь. Меня же попытаются выдать замуж за какого-нибудь богатого сноба, и он запрет меня в клетке, как животное!

      – Я. Никогда. И никому. Не позволю запереть тебя в клетке, Марика. – чеканит он, приближаясь ближе к моему к моему лицу. – Ты моя сестра, и я никогда не откажусь от тебя, слышишь? Ты – всё, что у меня есть.

      И предательские слезы все-таки начинают капать из моих глаз. Да еще как! Это целый водопад. Я заливаю