Она дракон!. Слава Соло

бы я знать, почему бутылка у тебя всегда под рукой, – бурчу я. – Да поднимайся ты на ноги и помоги мне дотащить его до сарая!

      – А Валлис не может сам забрать его, если это к нему гость? – недовольно произносит брат.

      – Если ты не заметил, то этот «гость», твоей милостью, едва коньки не отбросил, а я вообще помогаю тебе по доброте душевной. Давай, Антуан! Ноги в руки и вперед!

      – А это мысль!

      Мой приказ братец выполняет, не чувствуя подвоха. Он хватает за ноги оглушенного вампира и тянет его в темноте ночи по траве, оставляя за собой мятый след.

      Прикрываю глаза и сжимаю зубы.

      Ну за что мне все это вообще.

      Хорошо еще хоть, что садовник у нас преданный и неразговорчивый.

      Точнее, раньше он любит потрепаться в таверне, вот только после встречи с Валлисом, что-то в нем надломилось. Ну точнее, по версии вампира.

      Смотря на меня грустными темными глазами, Валлис рассказывал печальную историю о том, как бедный Тогос, увидев его за обедом, навеки потерял дар речи. Что именно Валлис откушивал, он не уточнял, да и знать-то я об этом не шибко хочу.

      О делах вампира, которого я случайно спасла во время одного из своих «паломничеств», вообще лучше ничего не уточнять. Вампиры существа такие: болтают много, а потом подумают-подумают, да и решают тебя обратить. Так, от греха подальше, чтоб секреты не растрепала. В подарок по акции ты получаешь бессмертие, неутомимую жажду крови и вечную привязку к создателю. Не жизнь, а праздник, по их словам. Вот только, пробовать все это на вкус мне не сильно хотелось.

      – Марика, чего ты там застыла? Ждешь, когда тебя принц спасет от дракона? – Антуан ржет своей высокоинтеллектуальной шутке, а я только качаю головой.

      Ну за что мне это всё, а? Брат-алкоголик, Вампир, живущий в сарае, и вечное проклятие обращения в дракона?

      Какой уж тут принц… Тут ни единого шанса найти хоть сколько-нибудь приличного мужика.

      Сгореть от любви. Рядом со мной эта фраза перестает быть метафорой. Страх быть спаленным заживо возрастает раз, эдак, в полтора миллиона.

      Незваного гостя, кряхтя, мы затаскиваем на прием к обитателю сарая.

      Валлис даже не удивляется, перекладывая одну худощавую ногу на другую.

      Вампир у нас вообще флегматичный. Избалованный бренностью своей вечной жизни.

      – Это что? – вежливо интересуется он, глядя на бездыханное тело. При этом его иссиня-черные волосы чуть ниже плеч, изящно переливаются при свете свечи. Да уж, его шевелюре любая девица позавидует. А я уж точно. Со своей непослушной вьющейся гривой волос.

      – Приятель твой по ходу, – кряхтит брат, кидая ноги гостя на пол. – Пытался к нам в сад пробраться через забор. Мы его прибить хотели, да вовремя спохватились, что он и так не дышит.

      – Это интересно, – Валлис изящно поднимается на ноги, возвышаясь над нами с братом на добрых две головы. За счет своего немалого роста, болезненная худоба его тела бросается в глаза еще сильнее. Но я не позволяю себе обманываться этой визуальной мышечное слабости. Уж я-то своими глазами видела, как вампир срывал шеи у быков одним взмахом своих изящных пальцев