Инквизитор. Часть 6. Длань Господня. Борис Конофальский

всё сделаю, госпожа, как вы велите, – промямлил книготорговец.

      Только вот всё это она говорила ему, чтобы он не волновался. Она уже всё решила. Она собиралась наведаться к нему сегодня же вечером. Или, вернее, ночью.

      Агнес встала. Пошла к двери. Она, когда шла к нему, хотела с ним поговорить о деле деликатном. О том, что её волновало сильно, как молодую женщину. Хотела она говорить об отростке своём, что уже на два мизинца вырос из её крестца. И который уже никак было не спрятать, если снимать с себя одежду. Хотела девушка, чтобы он помог ей от него избавиться. Он, вроде, хвастался в прошлый раз, что такое уже делал. Но теперь, когда она думала, что этот грязный и вонючий выродок к ней хоть пальцем прикоснётся, её начинало тошнить.

      – Госпожа, – окликнул её Удо Люббель.

      Она остановилась у двери, даже головы к нему не повернув.

      – Госпожа, я написал мастерам, что могут сделать хрустальный шар.

      А вот тут она повернула к нему голову, это было ей очень, очень интересно. И книготорговец, видя её интерес, сразу продолжил:

      – Стеклодув Шварц, что известен своим мастерством среди алхимиков, отписался мне, что готов такой шар сделать.

      – Говори, – Агнес повернулась к нему.

      – Сказал, что сделает такой шар за неделю, просит за него всего сорок талеров.

      – А хорошо ли ты его знаешь? – спросила девушка. – Поручишься ли ты за него? Сорок монет – деньги немалые.

      – Нет-нет, госпожа, – отвечал Люббель,– я его знаю только понаслышке, ручаться за него не могу.

      – Тогда отпиши ему, что денег вперёд слать не будем, пусть товар привезёт. Тогда я ему и пятьдесят дам. Только пусть наперёд напишет, что везёт его.

      – Так и напишу, госпожа, – кивал книготорговец, он даже вдохнул с облегчением, словно чувствовал что-то. – Так и напишу.

      – А есть ли в Ланне хорошие хирурги? – спросила у него Агнес, словно вспомнила внезапно.

      – Конечно, тут живёт знаменитый хирург Отто Лейбус, я его книг продал немало.

      – Где он живёт?

      – На улице святой Магдалины. Прямо напротив околотка стражи. Прямо на околотке изображение святой. Не перепутаете.

      Агнес пошла на выход, но, остановившись у двери, сказала:

      – Ты стеклодуву про стекло напиши, конечно, но не забывай: три дня у тебя, – она показала ему три пальца. – Три дня.

      – Я помню, госпожа, – Удо Люббель низко поклонился ей. – Я всё сделаю, как вы велели.

      Он смотрел на неё внимательно, взгляд его был хуже десятка вопросов, он ждал, что она ещё скажет:

      – Агнес, – повторила она, – я племянница кавалера Фолькофа. Может быть, вы о нём слыхали?

      – Как же не слыхать? Конечно, я слыхал о нём, это он привёз серебряную раку из Фёренбурга, я даже знал его немного, он был как-то у меня перед поездкой в чумной город, – спокойно говорил знаменитый врачеватель, всё ещё внимательно разглядывая девушку.

      Вот как? Старик хирург знал её господина? Это всё меняло, теперь ей уже расхотелось разговаривать