Сестрёнка Месть. Максим Лагно

тебя есть проблемка, Борис, которая грозит вырасти вместе с тобой в один неприятный комплекс.

      Алёна разложила на крышке полоску пудры. Я попытался повторить, но вышла неровная кучка. Канцеляритка сделала дорожку для меня, продолжая:

      – После убийства твоей мамы и сестрёнки, ты должен был стать больным на всю голову. Но не стал.

      – Это хорошо или плохо?

      – Это подозрительно. В отличие от своего папаши, ты ещё не пережил травму окончательно.

      – Да, я всё ещё хочу отомстить.

      Алёна вставила трубочку в ноздрю и, неловко отставляя загипсованную руку и задевая посуду на столе, втянула пудру:

      – Дело не в мести, а в тебе. Ты смелый, но одновременно нерешительный. Будто не знаешь, как и когда применять свою смелость.

      Чтобы скрыть смущение, я тоже вдохнул половину пудры. Она как-то не так зашла, словно рассыпалась в голове наждачными песчинками. Стараясь не чихнуть, стал тереть нос.

      – Скажу кое-что неприятное, – продолжала Алёна, – но твоя трагедия выгодна. Она устранила мещанскую семью, которая затянула бы тебя в обывательское болото и в кредитное ярмо. Чем скорее ты это поймёшь, тем быстрее станешь выдающимся человеком.

      Я выпил алкоситро:

      – Это так происходит вербовка в канцеляритских пособников? С уничтожения памяти о семье?

      – Ха-ха, молодец. Но я не вербую, а намекаю, что можно сотрудничать.

      – Вы, канцеляриты, не хотите даже выдать мне имена пэвэкашников, которые устроили резню на ферме. Какое, сожги вас Неудобь, сотрудничество?

      – Бориска, если бы у меня был доступ, я давно всё тебе дала бы. Но Патрик Паск подозрительно темнит…

      У меня зазвенело в голове, мир перевернулся. Стало абсолютно ясно, что делать дальше. Схватил Алёну за руку и сжал:

      – Мы проберёмся в кабинет Патрика Паска. Через его ординатёр просмотрим репозиторий с секретными документами.

      Алёна отодвинула от меня коробочку:

      – Эй, парень, хватит пудрить себе мозги.

      А я восторженно продолжил:

      – Сегодня же ночью. Вот и докажешь, что в сотрудничестве с Канцелярией есть выгода, а не только патриотический долг.

      – Если нас поймают, то меня выпрут со службы, да и то не навсегда, потому что канцелярит – это на всю жизнь. Но тебя посадят в острог. Ещё и пришьют обвинение в работе на вражескую разведку.

      – Я не боюсь.

      – А я боюсь.

      – Я тебе жизнь спас.

      Алёна вырвала свою руку из моей. Сделала вторую дорожку.

      Решив, что хватит с меня пудры, я завинтил крышку на своей коробочке и сунул в карман. Отдам Димону, он мечтал о настоящей пудре. Хотя, конечно, её нельзя выносить из кабаре. Если поймают жандармы, то будут проблемы. С другой стороны, почему в этом кабаре пудру подают в удобных коробочках с крышкой? Быть может, я не понимаю ничего в либеральском дискурсе, но это явный призыв унести её с собой.

      Алёна вдруг засмеялась, то прикрывая рот рукой, то пытаясь запить смех алкоситро:

      – Поверить не могу! Не могу и