Сестрёнка Месть. Максим Лагно

а отследить конечную точку назначения. Для этого я тайно осматриваю крупногабаритные контейнеры. Уже восьмой аэронеф…

      – Контрабанда?

      – Гостайна.

      – Чёрная пудра?

      – Борис, – вздохнула Алёна. – Канцелярия не занимается ерундой. Пудровозов ловят жандармы.

      Меня оглушил треск ломаемых досок и звон разорванного металла. Посыпались щепки и пыль. Мою щёку оцарапала просвистевшая мимо железяка.

      Невидимая сила выбила изнутри одну из стенок контейнера, который ранее пыталась взломать Алёна. Внутри контейнера вспыхнул сноп электрического света, словно кто-то водил мощным прожектором. Сам гигантский контейнер закачался и запрыгал, касаясь верхушкой потолка. Вместе с ним раскачивались и трюмовая гондола с аэронефом.

      – Иисус-дева-мария, – взвыл я. – Что это?

      – То, что я искала, – закричала Алёна. – Но почему ЭТО живое?

      Контейнер окончательно распался. В центре трюма на нескольких полусогнутых лапах стояло огромное механическое чудовище. Вместо глаз у него было два прожектора. Один, правда, тускло мигал, будто садилась батарейка. Остальное тело терялось в темноте.

      Я достаточно разбирался в технике, чтобы узнать чудище – это австралийский механикл. Боевые самоуправляемые машины часто показывали в военной хронике, иллюстрируя зверства австралийцев. Во время войны, они убили немало наших бойцов. Но для нас, пацанов, механиклы были чудом техники. Мог ли я предположить, что это чудо окажется в трюме моего аэронефа?

      Алёна выхватила из-за пояса пистолет и подобрала моё ружьё:

      – Я его отвлеку, а ты беги в рубку и отцепляй трюмовую гондолу.

      – Весь груз потеряем… – заныл я. Хотя понимал, что лучше потерять груз, чем жизнь.

      Перебирая лапами, механикл принялся крушить контейнеры. В воздухе разлился запах духов, цистерну с которыми он перерубил лапой. В мечущемся свете прожекторов я видел, что на концах его двух передних лап крутились пулемётные дула. Слава Иисусу-деве-марие, у него не было боеприпасов!

      – Беги!

      Я не стал ждать повторного приглашения и полез вверх по лестнице. Из рассечённой щеки лилась кровь, из-за неё мои руки скользили по перекладинам лестницы. Добравшись до верха, бросил последний взгляд на Алёну.

      Она вышла из-за укрытия и сделала несколько прицельных выстрелов, высекая искры из корпуса механикла. Он направился в её сторону, раскидывая ящики с посудой, которые хозяин заботливо обернул в несколько слоёв поролона. Алёна перебежала в дальний угол гондолы.

      Я бросился по коридору к рубке. За дверями кают слышались голоса:

      – Тьфу-ты ну-ты! Хто дверь заблочил? Бориска, сопляк, опять за старое принялся?

      Ему вторила Генриетта из своей каюты:

      – Что происходит? Почему аэронеф качается? Почему мы заперты?

      Только Прохор молча долбил в двери своей каюты чем-то тяжёлым. Дверь уже вздулась пузырём и почти вылетела из проёма.

      Но я и сам задавался подобными вопросами. Что происходит? Почему двери заперты? Какое это отношение