C'est La Vie. Три года осени. Александра Астахова

этого человека никогда и не было. А для покупки столь нужного в хозяйстве атрибута не хватало времени либо памяти. Следует заметить, что композитор не родился в рубашке, но ему всегда и во всём везло. В общем, удача как обычно была на его стороне и ему выпала честь в такой ливень решать важные дела, которые не могли потерпеть до завтрашнего дня. Догадываясь, за что же досталось такое наказанье, он с недовольным видом покинул дом.

      – Бр-р. Холодно, – пробормотал он, накидывая капюшон. – Дойти всего лишь до другой улицы, такси вызывать смешно! Но я промокну до нитки!!

      Продолжая ворчать под нос, он не заметил, как угодил в лужу. – Хорошо, что не захлебнулся! – И с обидой оглядев свой промокший ботинок, он нарочно наступил в очередную ловушку.

      Изрядно подмочив внешний вид, наш счастливчик всё-таки приплыл к месту назначения, как вдруг у его ног, возник маленький комочек шерсти. Котёнок испуганно смотрел по сторонам. Он был таким крохотным, грязным, промокшим. Брошенным. Когда-то этим зверьком дорожили, но потом за ненадобностью выбросили, его бросили, как ненужную или вышедшую из срока годности вещь.

      – Позор – подумал про себя композитор. – Человек – уже звучит не гордо. А сколько таких бездомных, умирающих с голоду и не только животных? Но на что он мне? Что с ним буду делать? У меня работа, важные, неотложные дела, …тем более я спешу. Не нравятся мне кошки.

      – Не смотри так на меня! – Бросив в котёнка холодные слова, он отправился дальше по курсу.

      Как я и запланировала, встреча, на которую спешил композитор, оказалась не значительной. Встреча, которую следовало бы отложить, вычеркнуть из ежедневника без зазрения совести. Расстроившись из-за попусту потраченного времени, композитор принялся от безделья сетовать на жизнь. Его настроение всецело погрузилось в омуты луж, и теперь он угрюмо волочился обратно.

      В таком же пасмурном настроении затаился и комочек шерсти. Он в отчаянном уединении сидел на мокром асфальте и, дрожа всем тельцем, поджимал озябшие лапки.

      – Ты ничей и никому не нужен, – пробормотал композитор, приблизившись к котёнку. – Они всегда бегут, у них нет времени даже на самих себя. – Договорив, он заострил взгляд на мелькающих так быстро прохожих. – Вечно недовольные и обделённые чем-то существа.

      Грязный комочек тревожно посматривал на незнакомца. Он боялся и помнил недавний удар лакированного ботинка. Жёлтые листья метались из стороны в сторону, а люди бежали наперегонки с дождём. Наверное, во всём виновато это унылое время года, которое научилось сжигать и разводить костры. Осень умеет забирать жизнь.

      Больше чем нужно слёз досталось ему одному. А ведь он на счастье кошки рождён, но, к сожалению, обижен человеком. Благо, что у промокшего насквозь композитора не нашлось под рукой зонта. Недолго думая, он подобрал котёнка, прижал к груди, как прижимают к себе в детстве плюшевого медведя и довольно зашагал по глянцевым лужам.

      ***

      Через несколько часов, набегавшись под дождём, я заглянула