История Эстонской республики. Сеппо Зеттерберг

Таллиннской городской думе заменить немецкообразное название Ревель на архирусское Романово-Николаевск, но не получили поддержки. Названия нескольких волостей все же были русифицированы3.

      Разразившаяся война ослабила мощь России, но эстонцы не рассматривали это как подходящий момент для отделения от империи и сохраняли традиционную лояльность правительству в Петрограде. Существовали опасения того, что победа Германии еще больше ухудшит положение эстонцев. Яан Тыниссон призвал эстонский народ оставаться верным правительству и пролить кровь за Россию, что позже окупится:

      «По меньшей мере, можно быть уверенными, что страх российских правительственных кругов перед недостаточной верностью государству балтийских коренных народов – эстонцев и латышей – полностью потонет в крови наших братьев, которую они пролили за свой народ и землю для защиты империи на полях сражений».

      Бывший социалист, с годами поправевший и перешедший в стан либералов, Константин Пятс писал в декабре 1914 года:

      «Наша родина остается частью России. [...] В качестве побережья российского государства у нас есть возможности развития, и у российского государства нет оснований после войны смотреть на наших граждан с особым недоверием».

      По его словам, эта война была для эстонцев священной войной, вой­ной с многовековыми притеснителями и поработителями.

      Депутат Государственной думы от Эстонии Яан Раамот, выступая в Думе в начале 1915 года, сказал, что весь эстонский народ поддерживает военные усилия правительства. Он верит, что военная победа России явит начало процветания государства и ознаменует успех Эстонии, которая «в эти великие исторические дни связала с ней свою судьбу как кровью, так и любовью».

      Вряд ли можно отрицать, что подобные высказывания объяснялись традиционной верностью императору, однако свою роль играла и тактика. Поскольку воевать за Россию и проявлять добропорядочность приходилось в любом случае, то почему бы не использовать ситуацию и не извлечь для себя максимальную выгоду? Таким настроениям эстонцев способствовала и их традиционная германофобия (KARJAHÄRM).

      Рыцарства балтийских губерний, как и в сложной обстановке 1905 года, подняли вопрос о расширении участия эстонцев и латышей в самоуправлении. Этому способствовали и соответствующие призывы, исходящие от либеральных кругов России, и план распространения на Эстонию российской земской системы, ставший актуальным в Петрограде. Допустить этого было нельзя. Весной 1915 года лидер эстонского рыцарства барон Эдуард фон Деллинсгаузен предложил Таллиннской городской управе в честь 100-летия освобождения Эстляндии от крепостничества предоставить эстонцам право участвовать в губернских органах самоуправления.

      Разработку проекта реформы ландтаг рыцарства предложил поручить комиссии из 10 членов, в которую входили бы в равном количестве немцы и эстонцы, а эстонскую сторону представляли бы представители Таллиннской думы, двух крупнейших