Ох уж эта Люся. Татьяна Булатова

чего? – почти беззвучно прошептала она. Петрова поняла вопрос больше по движению губ, чем на слух.

      – В ту-а-лет, – четко проговорила Люся.

      – Ключ возьми, – проводница скосила глаза на металлический столик.

      – Можно?

      Женщина утомленно кивнула. Петрова зашла в купе и крайне осторожно, чтобы не звякнул, взяла ключ.

      – Спасибо. Куда положить?

      – Оставь пока у себя, – выдавила проводница. – Дверь не закрывай.

      Послушная Люся двинулась к выходу.

      – Не эту дверь, – вслед прошептала подруга Зоника. – В туалете. А эту – закрой.

      Петрова была не просто послушной, но и сообразительной. Медленно, чтобы не греметь, она задвинула дверь в купе проводников и прочитала в металлической рамке: «Галина Семеновна Суконь».

      Позже Галина Семеновна Суконь металась в полной железнодорожной амуниции по вагону и будила разоспавшихся пассажиров зычными командами:

      – Падъ-ем! Встаем! Одесса через два часа. Через час закрою туалеты. Вста-ем! Падъ-ем! Белье сдаем!

      В туалет уже выстроилась очередь, в воздухе плавала белая взвесь, выбиваемая пассажирами из наволочек и подушек: пух, мелкие перышки, вековая пыль. Петрова потерла глаза и начала будить подругу, предупреждая, что скоро закроют туалет.

      Как из-под земли, рядом выросла проводница и, подмигнув Люсе, словно сообщнице, попросила ключ.

      Петрова отогнула край салфетки, лежавшей на столе, и извлекла из-под нее металлическую загогулину.

      – Спасибо, – поблагодарила ее Галина Семеновна Суконь и отправилась в противоположный конец вагона.

      Ожидавшаяся через два часа Одесса все равно появилась неожиданно. Народ засуетился, занервничал, перепроверил паспорта, распихал пожитки по чемоданам и высыпался на перрон.

      У входа в вагон стояла проводница в форме, механически отвечая: «Пожалуйста. До свидания. Пожалуйста. До свидания». Зоник тоже стоял рядом, словно при исполнении. Дождавшись своего спутника, он в очередной раз жадно посмотрел на Галину Семеновну и сказал:

      – Ну, я пашол, даа?

      – Ну, иди, дорогой, – благословила она его по-домашнему.

      Выгрузившиеся в этот момент из вагона девочки тоже приостановились попрощаться. Точнее, остановилась Люся. Валентина же, увидев Зоника, замерла и томно на него уставилась. Предатель не подавал виду, только его товарищ, так бездарно проведший ночь рядом с пышнотелой красавицей, хрипло заклекотал:

      – А, карасавица, давай, да.

      Зоник бросил суровый взгляд, и небольшая по объему кепка умолкла.

      – До свидания, – сказала Петрова строгой Галичке и нагнулась за чемоданом.

      – До свидания, девочка, – щедро улыбаясь, ответила довольная проводница, и Люся медленно побрела за Валентиной, устремившейся по прямой к вокзалу.

      – Стой, – услышала за собой Петрова и обернулась. – Хорошая ты девка! Удачи тебе. С Богом.

      – Спасибо, – тихо ответила