Уйти, чтобы вернуться. Марк Леви

еще не знаю о чем, уточню позже. Это послужило темой его первой книги, принесшей ему множество наград и ныне изучаемой во всех университетах…

      – “Трактат о журналистской скромности” – вот название этого шедевра, – смеясь, подхватил Саймон. – А Нобеля когда получишь?

      – В семьдесят два года, я как раз к этому подхожу. Завершив свою блестящую карьеру и уйдя с поста генерального директора, он вышел в отставку, и в следующем году ему вручили…

      – Постановление об аресте за умышленное убийство – причинение смерти лучшему другу посредством нестерпимой скуки.

      – Где твое сочувствие?

      – А чему тут сочувствовать?

      – У меня тяжелый период, Саймон. Одиночество замучило, и это ненормально: я ценю жизнь, только когда одинок.

      – Тебе скоро сорок, в этом все дело.

      – Спасибо тебе. Остается только дождаться этого переломного момента. Нет, просто у нас в газете атмосфера вредная для здоровья, все мы там живем под дамокловым мечом. Вот и захотелось немного бальзама на сердце… Кем она была, эта твоя Кэти Стейнбек?

      – Моей преподавательницей философии.

      – Да ну? Вот бы не подумал, что девушка, озарившая твою юность, была… в общем, уже не юной.

      – Жизнь – сложная штука: когда мне было двадцать, мою фантазию будили женщины на пятнадцать лет старше меня, а теперь, в тридцать семь, у меня кружится голова от тех, кто на те же пятнадцать лет меня моложе.

      – Все дело в твоей голове, старина.

      – Не расскажешь мне подробнее про свою Вэлери Рэмси?

      – Я столкнулся с ней на прошлой неделе, когда вышел из бара “Мариотта”.

      – Понятно…

      – Ничего тебе не понятно! Я сох по ней еще в школе. Когда она сбежала из нашего городка, как воровка, заметающая следы, я несколько лет не мог ее забыть. А если начистоту, то я до сих пор не уверен, что мне действительно удалось ее забыть.

      – И теперь, встретив ее, ты был жестоко разочарован.

      – Наоборот, в ней что-то переменилось, и она теперь волнует меня еще больше.

      – Она стала женщиной – как-нибудь на досуге я тебе растолкую, что это такое! Ты хочешь сказать, что снова в нее влюбился? “Эндрю Стилмена прямо посреди 40-й улицы сразила любовь с первого взгляда” – вот это заголовок!

      – Я пытаюсь тебе объяснить, но ты не понимаешь. Я потерял покой, а этого со мной давненько не случалось!

      – Ты знаешь, как с ней связаться?

      – Завтра мы вместе ужинаем. У меня мандраж, будто я сопливый мальчишка!

      – Откровенность за откровенность: сдается мне, этот мандраж нас никогда не покинет. Спустя десять лет после смерти моей матери отец познакомился в супермаркете с женщиной. Ему было шестьдесят восемь, и накануне его первого ужина с ней мне пришлось везти его в город: ему приспичило купить новый костюм. В примерочной кабинке он принялся репетировать, что будет говорить ей за столом, стал спрашивать моего совета… Знаешь, как трогательно? Отсюда