Набукко. Михаил Попов

на Дениса.

      Тот сделал вид, что интересуется только предстоящим делом.

      – Нас зовут на шабаш?

      5

      Они быстро спускались вниз по тропинке с холма в долину, неся в руках сгоношенные Парашей подношения. Денис сразу решил, что выданные продукты надо понимать именно так.

      – А вы что, дядя Саша, знаете убудский язык?

      – Я знаю слово «шабаш».

      Они ступили в прохладную тень под местными липами.

      – И что оно значит?

      – Если еще не понял, сейчас поймешь.

      Голос старшего товарища звучал жестко, он все еще продолжал показывать, что очень недоволен увиденным на холме. Впрочем, что он видел?

      – Знаете, дядя Саша, можно подумать, вас никогда не одолевали разные костюмированные видения: вы – и гарем, подаренный вам султаном, осчастливленным в инженерном отношении. Или вы ночной санитар в коматозном отделении для женщин. Или уж совсем просто – русский барин в своем имении, в баньке. Вы – Ганнибал, только не людоед, а Пушкина дедушка. Доступность женщины иногда волнует не меньше, чем недоступность.

      – Это скотство. Они же не могут тебе отказать.

      – В том-то и дело, для них это не грех, не преступление против их законов. Ни отцы, ни братья не против.

      – Все равно – скотство!

      – Ну, если у вас… угасло сексуальное чувство…

      – Хватит! Ну, если завел себе любовницу, зачем тащить ее в дом к Параше?!

      – Да, не подумал, – не посмел открыть всей правды о своих делах Денис, и от этого был себе противен. Чего он боится этого?..

      – Ты должен дать мне слово, Денис. Ты ни за что не тронешь Парашу!

      – Да, – забормотал господин аниматор, – я понимаю, нельзя гадить там, где живешь…

      – Вот именно. Даешь слово?!

      – Даю, – Денис проклинал себя за слабость и трусость, все равно ведь все выяснится, – вам дорога Параша…

      – Чисто человечески, как ты понимаешь. Я не могу запретить тебе гадить в других местах, но в нашем собственном доме изволь соблюдать.

      – Можно подумать, что вам судьба этих коровок в человечьем обличье не совсем безразлична!

      – Можешь мне не верить, но я считаю, что обязан ко всем островитянам относиться как к людям, пока не доказано обратное.

      – Что они не островитяне?

      – Посмотри туда.

      Они стояли еще в тени крон, но уже и на краю поля. Инженер забрался на ствол поваленного дерева, напарник вслед за ним, и с этого возвышения можно было рассмотреть смысл слова «шабаш»: по нескольким маршрутам с разных концов острова тянулись к подножию скалы вереницы людей, у всех были подносы на головах, придерживаемые одной рукой.

      – Транспортировка на башке – женское дело, – сказал Денис, щурясь. – Но не забудь – это Убудь.

      – Почти все мужики, кроме самых доходящих старцев, как я понял, в заведенное время тащат рис и фрукты к скале. – Инженер перешел из морализаторского тона в исследовательский, напарнику его было в такой модификации намного легче терпеть. – Как я и подозревал, тут заметно более короткий