Качели. Геннадий Николаевич Седов

и Дальнего Востока разумно посчитав, что, один чёрт, госкомиссия по распределению лучшего региона всё равно не предложит, а так хоть по праву добровольцев можно получить от государства небольшую дотацию на первичное обустройство, бесплатный билет до пункта назначения, суточные.

      Ксению распределение не волновало: куда пошлют, туда пошлют. А вышло так, что она осталась в Южном. За неё горой встало местное спортивное руководство не желавшее отпускать на сторону перспективную спортсменку побеждавшую под флагами республики на престижных соревнованиях. Так она получила место заведующей отделом редких рукописей Государственной публичной библиотеки. Не желая того, по блату…

      Разъезжались кто куда выпускники. Уезжала к месту новой работы, свободной и незамужней, дипломированный инженер-геолог Женечка. Все её мечтания и фантазии, попытки культурно и нравственно возвыситься до любимого человека пошли прахом. Кицис год уже как был женат на Алле, у них был ребёнок, с Женечкой он больше не встречался.

      Накануне её отъезда они решили посидеть где-нибудь вдвоём. Выбрали любимый студентами недорогой ресторанчик неподалёку от университета, заказали бутылку шампанского, котлеты по-киевски, фирменное мороженое – кутить, так кутить!

      Был душный вечер перед дождём, в зале стоял полумрак, горели только настенные бра. Знакомый официант Алик зажёг на столике три свечи в подсвечнике, пожелал приятного аппетита.

      – Ну, – подняла бокал Ксения, – давай! Зa всё хорошее! Чтоб не забывать друг друга!

      – Я тебя, Ксюша, никогда не забуду! – горячо отозвалась Женечка! – До гробовой доски!

      Привстала чокаясь с мокрыми глазами.

      Они прожили вместе бок о бок пять лет, считались подругами, но только сейчас, глядя на залитое слезами лицо Женечки утомлявшей её часто приставаниями и откровениями, Ксения поняла, какой Женечка, в сущности, чистый, цельный человек, как они близки.

      В зале танцевали, пели, играла музыка. Возникали в разных местах пьяные стычки, кого-то повели мимо их столика с завёрнутыми за спину руками милиционеры. Крутилась рядом бессмысленно-улыбавшаяся личность в ковбойке со взъерошенной шевелюрой, приглашала Ксению на танец. Она отказывалась, говорила, что не танцует.

      – Давай, я с ним пойду! – дурачилась захмелевшая Женечка. – На рок-н-ролл! Ради хохмы! А, Ксюш?

      В конце вечера погрустнела, смотрела пристально в окно, где шелестел в каштановой листве тихий дождь.

      – В одном тебе завидую, – говорила вполголоса. – Ты можешь его случайно встретить. На улице, в кино. А мне уже не придётся. Никогда… Он тебе не нравится, я знаю. Но когда-нибудь ты поймёшь, какой это удивительный человек. Он так много мне дал! Господи, ведь я была дуб дубом, Ксюша! Думала, что любовь это наши кобели из мужского общежития. Которым всё равно: где, как. Хоть под забором. А он мне руки целовал, называл «моя королева». Королева, представляешь? Скрипку от альта не могу отличить…

      Они бежали под проливным дождём к автобусу накрывшись