Сейф за картиной Коровина. Анна Князева

ее роковая красота действовала сокрушительно. А на женщин… У большинства из них резко портилось настроение.

      – Что-то случилось?

      – Нет. – Дайнека встряхнула головой.

      – Мне показалось, ты как-то странно на меня смотрела.

      Спустив ноги на пол, Дайнека протянула руку к коробке. Взяла конфету и надкусила ее скорее для того, чтобы чем-то себя занять.

      – За что гуляем?

      – А разве нужен повод? – Нина улыбнулась. – Лето, солнце. Я – в этой комнате, рядом с тобой. Видишь, сколько у нас причин?

      Она откупорила бутылку и налила в фужеры вина.

      – Где ты была эти два дня?

      – На даче.

      – Как там Настена?

      – Как корова на лугу. Пасется.

      – Понятно. Ты уже успокоилась на ее счет.

      – Давным-давно, – усмехнулась Дайнека. – Просто мы с тобой долго не виделись. В последний раз – полгода назад, после смерти Эльзы Тимофеевны. Потом ты уехала к матери.

      – Недолго я продержалась. Поначалу было ничего, но вскоре стало невыносимо. Только бы попозже вернуться с работы и побыстрее заснуть. Понимаю, мать хочет, как лучше. Семья и все такое… Но какая он мне семья, Дыня? Папа Сема, он и есть папа Сема… Буду жить в своей квартире. В конце концов, я совершеннолетняя, если не сказать больше.

      – Перестарок, – поддакнула Дайнека.

      – Умеешь ты меня поддержать, – улыбнулась Нина и протянула Дайнеке мобильник: – Дай-ка ты мне номер твоего телефончика, сохраню его в памяти под нежным именем Дыня.

      – Аппаратик-то новенький… Откуда такие деньги? Он ведь не меньше тридцати тысяч стоит.

      – Догадайся.

      – Подарок?

      Нина кивнула.

      – Леха? – спросила Дайнека.

      – Я тебя умоляю…

      – Расстались?

      Нина снова кивнула.

      – Наконец-то… – Дайнека покрутила в руках телефон: – Я такой в рекламе сегодня видела.

      – А у меня уже свой есть. Иди сюда, мой сладенький…

      Нина протянула руки. Склоняясь над столом, она случайно задела бутылку и от неожиданности выронила аппарат.

      Потом они наблюдали за тем, как падает телефон, как криво катится по столу бутылка, как, пульсируя, выплескивается на пол вино, образуя кровавую лужу. Фужеры падали медленно, и было ясно – они обречены. Все случилось за считаные секунды, но казалось, зрелище длилось и длилось…

      Очнувшись первой, Дайнека одной рукой схватила бутылку, из которой все еще вытекало вино, а другой подняла телефон. По его наружной панели пролегла извилистая трещинка, напоминающая латинскую букву «V».

      Нина сидела на корточках, и вид у нее был такой, будто она вот-вот зарыдает во весь голос. Глядя на синие осколки, Нина пробормотала:

      – Последние были… Видно, не пить нам с тобой больше, Дыня…

      Выражение обреченности на лице подруги вернуло Дайнеку в состояние тревоги, но она не была готова к разговору на неприятную тему.

      – Брось, всего-то фужеры, – сказала Дайнека и сама поверила в это.

      Нина будто очнулась.

      – Надеюсь, –