Сейф за картиной Коровина. Анна Князева

дома.

      Потемневшая от времени лестница оказалась невероятно тяжелой. Настя с большим трудом дотащила ее до балкона, изрядно перепахав при этом любимый цветник Серафимы Петровны. Пристроив лестницу к балконному карнизу, она вернулась по ней в свою комнату. Оставалось только дождаться наступления темноты.

      Обедали втроем – Дайнека тоже спустилась в столовую и при этом была очень мила.

      Настя решила не посвящать мать в свои планы и, отобедав, удалилась в свою комнату. Провернув ключ в дверном замке, крутнулась на каблуках и послала воздушный поцелуй своему отражению в зеркале.

      Оставшееся время было проведено с пользой. Сегодня она была готова к любому «кастингу». В белом платье с открытыми плечами – маленькое наваждение с бархатной загорелой кожей и интригующими, зовущими за собой, бессовестно-золотистыми глазами.

      Стемнело. Выглянув из комнаты, Настя громко, так, чтобы услышала Дайнека, прокричала матери:

      – Мама, я не буду пить чай, лягу сегодня пораньше!

      – Не заболела?

      – Нет, – отмахнулась она и, захлопнув дверь, двинулась на балкон.

      Настя уже подтянула подол и без того короткого платья, намереваясь перелезть через балконные перила на приставленную лестницу, но, заглянув вниз, обескураженно замерла.

      Лестница исчезла.

      – Вот это я называю ударом ниже пояса…

      Не нужно было ломать голову над тем, кто устроил этот «сюрприз». Конечно, Дайнека. Только она была способна на такое.

      – Какая же ты тварь… Ненавижу… ненавижу тебя!

      Настя решительно вскинула голову, вытерла проступившие от обиды слезы и кинулась к двери, забыв одернуть подол платья, поднятый выше «критической отметки».

      С грохотом распахнув дверь, она столкнулась в коридоре с Дайнекой и сквозь зубы процедила:

      – Слишком много на себя берешь…

      Затем, печатая шаг, проследовала к выходу.

      – Как же так… – встревоженно пробормотала Серафима Петровна и побежала следом за дочерью. – Юбочку-то, юбочку поправь! Куда ты… на ночь глядя…

      Когда, оказавшись в своей комнате, Дайнека легла в постель, в голове сами собой сложились строчки, и она тут же произнесла их вслух:

      – Когда бы ты длину носила,

      Какую позволяют ноги,

      О, как бы ты была красива,

      При всех своих изъянах многих…

      Ответом ей был звук отъезжающей «Тойоты».

      Ворочаясь в постели, Дайнека думала о том, что не испытывает ненависти к Насте. Старалась убедить себя в ее любви к отцу. И если ему хорошо, пусть будет, как будет. Тем более что совета у нее не спросили.

      Настя-Здрастя, как прозвала «мачеху» Дайнека, была не очень умна, во всяком случае, обременительна в общении. Где бы ни появилась, она всегда оказывалась некстати и не вовремя. Однако внешне была вполне хороша. Подкачали только ноги, явно не дотягивавшие до светского стандарта.

      Но, как говорится, есть места поважнее…

      Дайнека