Сейф за картиной Коровина. Анна Князева

щелкнул каблуками и представился:

      – Свинья, мерзкое и похотливое животное.

      Затем кивнул головой и отошел в сторону. Но слова прозвучали так, как если бы он сказал:

      – Бонд. Джеймс Бонд.

      Это страшно развеселило Дайнеку, и она представила себе Фредди Крюгера, который заговорил застенчиво, тихо и начистоту:

      – Очень приятно познакомиться: маньяк, серийный убийца. Вчера убил троих. Сегодня по плану – двое. Вот, знаете, хожу, присматриваюсь.

      Дайнека веселилась вовсю. Следующим, кого она представила, был забулдыга из соседнего подъезда.

      – А чем вы занимаетесь, сэр?

      – Я – пьяница, – просто ответил тот и виновато вздохнул.

      Было видно, что он говорит чистую правду.

      Дайнека уже подъезжала к своему дому, когда, притормозив на светофоре, увидела стоящий справа «Мерседес». Женский голос негодовал:

      – Да кто будет трахаться с тобой? У тебя же ни черта не работает! – Девушка выкрикнула эти слова в открытую дверь автомобиля и в сердцах захлопнула ее.

      Светофор показывал желтый свет, но тот, у кого ничего не работало, предпочел ударить по газам и скрыться за поворотом.

      Дайнека улыбнулась и сочувствующе посмотрела вслед «Мерседесу». А потом вынула из сумки зазвонивший телефон:

      – Слушаю.

      – Людочка, извини ради бога, звоню, чтобы спросить: Нина не забегала? Что-то у меня на сердце неспокойно.

      – Не волнуйтесь, Аэлита Витальевна, забегала. У нее все хорошо.

      – До свидания, Людочка.

      Аэлита Витальевна положила трубку, вздохнула и остановилась у окна.

      Вопреки ожиданиям, разговор с подругой дочери не успокоил ее. Наоборот, появилась полная уверенность в том, что сегодня именно тот день, когда все, решительно все шиворот-навыворот. И тем обиднее это было, чем яснее осознавалась собственная непричастность к подобному безобразию.

      Не слишком ли часто стали выпадать подобные дни на долю бедной Аэлиты Витальевны? Об этом и еще многом другом думала женщина, стоя у темного окна, опершись локтями о подоконник.

      Заслышав звук подъезжающей машины, она вставала на цыпочки и заглядывала в глубину двора, высматривая белую «Волгу» Семен Семеныча. Семейные проблемы, которые всегда существовали, но долгое время оставались в состоянии покоя, прорвались и зафонтанировали. Не прошло и двух дней после ухода из дома Нины, как неожиданно задурил Семен Семеныч. Нельзя сказать, что ничего такого он себе не позволял раньше, но отчего-то именно сейчас Аэлите Витальевне стало особенно горько.

      Много лет назад, познакомившись с ним, она вполне отдавала себе отчет в том, что, будучи старше на пятнадцать лет, не может в полной мере рассчитывать на его взаимность. И все же после нескольких встреч поверила, что невозможное возможно.

      Нине тогда пошел седьмой год, и минуло шесть месяцев с той поры, как Аэлита Витальевна схоронила первого мужа. Но она не привыкла быть одна, и очень скоро Семен Семеныч с вещами перебрался