Двор короля Ланкикура. Юлия Вениаминовна Башмак

в будущем супруге!

      Идея Крака наконец

      –то дошла до утончённого ума сына министра и до уныло поникшей головы короля.

      – Я, кажется, начинаю тебя понимать, Крак! – воскликнул Ланкикур. – Честное слово, эта мысль мне по душе.

      – Ну как, согласны? У меня уже есть план! – и Крак протянул друзьям руку.

      Гога и Ланкикур без лишних слов пожали её.

      Пока заключался договор трёх закадычных друзей, ничего не подозревающий герцог Соколянский писал письмо королю Цесарии. После многочисленных восхвалений, уверений в преданности и верности их прежней дружбе, герцог Соколянский сообщал, что король необычайно рад помолвке с такой девушкой, как Алис, и что им, старым товарищам, не пристало откладывать такое радостное событие и объявить о нём сразу же после празднования совершеннолетия Ланкикура.

      В это время раздался стук, и в комнату вошел Магистр Ордена Коклиеров. Герцог встал из-за стола и осведомился, хорошо ли его Преосвященство провел сегодняшнюю ночь. Магистр поблагодарил герцога за заботу, и хотел уже было приступить к делу, которое привело его сюда.

      – Брат мой… – начал магистр.

      Но в это время дверь с грохотом распахнулась, и в комнату ворвался герцог Пшёнский.

      – А-а-а! – закричал он, увидев магистра. – Очень хорошо, что я застал вас обоих. Прекрасно! Оба моих брата плетут против меня сеть интриг!

      – Брат мой! – воскликнул магистр. – О чем вы говорите? Разве мы мало любили вас, самого младшего из братьев? Разве не дали всего, о чем вы мечтали? Успокойтесь и поведайте нам, что за обида взяла власть над вашим добрым сердцем.

      Но герцог Пшёнский не собирался успокаиваться. Взгляд его был прикован к письму на столе. Герцог Соколянский, заметив это, мгновенно, как школьник, спрятал листок за спину.

      – Ага! Вот оно! – бешенно вращая глазами, прошипел герцог Пшёнский. – Вот оно, доказательство измены. Признайтесь герцог! Признайтесь, что вы писали королю Цесарии.

      – Да, писал! – запальчиво воскликнул герцог Соколянский, – Мне нечего скрывать! Король Цесарии мой старый друг.

      – Ага! –

      снова закричал герцог Пшёнский, метаясь по комна

      те. – Так вот почему моего племянника женят на этой девчонке!

      – Я сделал это в интересах всего королевства, – с достоинством ответил герцог Соколянский.

      – Почему же вы тогда не сообщили об этом нам, двум вашим братьям? – ехидно спросил герцог Пшёнский.

      – Я как раз сегодня собирался это сделать, – герцог понял, что совершил ошибку, не поставив ранее в известность магистра. В его лице он имел бы сейчас хорошую поддержку. – Вот и магистр ничего не имеет против, – сделал он слабую попытку.

      – Брат мой, – величественно произнес магистр, – я ничего не имею против этого брака, однако, я считаю, мы все трое вправе решать судьбу короля, и вам следовало держать с нами совет, прежде, чем об этом узнали досужие сплетницы.

      – Кстати, – ухватился за эту мысль герцог Соколянский, – откуда вы узнали, брат мой, что я собираюсь женить Ланкикура на Алис Цесарской?

      Герцог