Неприятности – мое ремесло. Рэймонд Чандлер

но внятно произнес:

      – Поехали!

      Включилось сцепление – и «кадиллак» рванул с места. Водитель, уголком глаза поглядывая на пистолет, яростно вписался в поворот.

      – Лэндри угостили свинцом. Он труп, – сказал Мэллори. Он снова поднял «люгер» и сунул дуло под нос водителю. – Но моя пушка тут ни при чем. Понюхай, дружище. Из нее никто не стрелял.

      – Дела! – надтреснутым голосом пробормотал водитель и резко дернул большую машину, чуть не зацепив тротуар.

      Приближался рассвет.

      7

      – Реклама, мой дорогой, – сказала Ронда Фарр. – Реклама в чистом виде. Любая реклама лучше, чем вообще никакой. Я ведь не знаю, продлят мой контракт или нет, а он мне не помешает.

      Она сидела в глубоком кресле посреди большой длинной комнаты. Ее лилово-синие глаза взглянули на Мэллори с ленивым безразличием, рука потянулась к высокому запотевшему бокалу. Ронда выпила.

      Комната была огромная. Весь пол устлан китайскими коврами пастельных тонов. Кругом – тиковое дерево и красный лак. На стенах – картины в золоченых рамах, потолок казался далеким и туманным, как сумерки в жаркий день. Массивный резной радиоприемник выдавал какие-то приглушенные неземные напевы.

      Мэллори наморщил нос – вид у него был хмурый, но казалось, ситуация его забавляет.

      – Вы просто маленькая стерва. Вы мне не нравитесь, – сказал он.

      – Еще как нравлюсь, мой дорогой, – возразила она. – Вы от меня просто без ума.

      Она улыбнулась и воткнула сигарету в нефритовый мундштук – в тон ее домашней брючной паре. Потом изящной ручкой нажала кнопку звонка, вделанного в крышку тикового столика с перламутровой отделкой. В комнате бесшумно возник слуга-японец в белом пиджаке и приготовил ей новый коктейль.

      – Мозги у вас работают хорошо, дорогой мой, – заговорила Ронда Фарр, когда слуга вышел. – И вот у вас в кармане лежат некие письма, которые, как вам кажется, безумно дороги моему сердцу. Увы, мой друг, тут вы ошибаетесь. – Она потянула только что приготовленный напиток. – Письма ваши – фальшивые. Их написали месяц назад. У Лэндри их никогда не было. Свои письма он давным-давно вернул… А у вас – бутафория.

      Она провела рукой по великолепно уложенным волосам. Казалось, прошлая ночь на ней никак не отразилась.

      Мэллори изучающе посмотрел на нее:

      – Как вы можете это доказать?

      – Почтовая бумага… Если я вообще должна что-то доказывать. На углу Четвертой и Спринг-стрит есть человек, который проводит такого рода экспертизу.

      – А почерк? – спросил Мэллори.

      Ронда Фарр загадочно улыбнулась:

      – Почерк можно подделать, если у вас много времени. Так мне говорили. Короче, это все, что я могу вам сказать.

      Мэллори покачал головой и пригубил свой коктейль. Потом достал из внутреннего кармана пиджака стандартный конверт из плотной бумаги и положил себе на колени.

      – Вчера из-за этих фальшивых писем простились с жизнью четыре человека, – как бы между прочим заметил он.

      Ронда