Обычный художник. Екатерина Дубровина

оказался с пустыми руками. Сколько раз он находил ошибки Соловьева, и столько же раз Соловьев их исправлял. Но не может быть, что ничего больше нет. Он просто плохо искал. Черт. Глеб мерил шагами кабинет в ожидании. Черт. Черт. Черт.

      Алина вернулась на ресепшн через полчаса, хотя разговор с Аней занял каких-то пять минут. По пути на этаж ее окликнул Александр Сергеевич и попросил о небольшой услуге. С особым рвением Алина бросилась выполнять просьбу генерального, испугавшись нести плохие вести хозяи… начальнику, наперед зная его реакцию. Как бы он чего-нибудь не разбил.

      Глеб, устав ждать, вышел из кабинета и с удивлением обнаружил Алину. Он присел на стул и словно пригвоздил ее взглядом. Алина старательно отводила глаза, делая вид, что очень занята, а на немой вопрос ответила:

      – Александр Сергеевич попросил отчет добить. – Глеба чуть не перекосило:

      – А почему моя секретарша занимается отчетами другого руководителя? – Алина кивнула в сторону пустого стула, стоявшего рядом, и только тогда Глеб заметил, что Ольги нет на месте.

      – Ольга попросила отгул. – Глеб застучал пальцами по столу, показывая свое нетерпение, но вслух произнес другое:

      – Хорошо, я подожду.

      Он встал, но в кабинет обратно не пошел. Спустился на лифте в кафетерий на первом этаже и заказал себе кофе. Взглянув на часы, он с легким недоумением отметил, что уже обед, а с утра у него даже маковой росинки во рту не было. М-да. Что делает с ним стресс.

      Приметив место у окна, он увидел Остапову за соседним столом, обедающую вместе с коллегами. Они что-то увлеченно обсуждали и задорно смеялись. Может самому ее спросить? Нет, как-то не комильфо руководителю уточнять такие вопросы. Подумает еще что-нибудь. Но если это поможет делу?

      Он подошел к тому столику, где мгновенно наступила тишина, и все подняли на него свои недоуменные взгляды. Глеб знал, какая о нем ходила слава, но ему даже нравилось чувствовать свое превосходство. Вот и сейчас, возвышаясь над их головами, он излучал свою значимость. Неестественно улыбаясь, он поприветствовал компанию:

      – Добрый день. Могу я присоединиться к вашему всеобщему веселью? – Один из художников обернулся. Да, в кафе было полно свободных мест. Но этот парень заботил Глеба меньше всего. Решив воспользоваться затянувшейся паузой, Глеб пододвинул стул от соседнего столика поближе к Остаповой и присел. – Так о чем бы болтали? – Неловкость за столом нарушила программист, крупная девушка в толстых очках:

      – Боюсь, Вы над таким смеяться не будете. – Ого, Глеб даже присвистнул. Вот это смелость. А сам уточнил:

      – Отчего же? – «Пончик», как уже успел окрестить ее Глеб, продолжила:

      – Богатым нищих не понять. – Глеб поперхнулся кофе и громко закашлял. Остапова, сидевшая ближе всех, похлопала его по спине и сказала, обратившись к «пончику».

      – Маш, ну зачем ты так? Человек присел попить с нами кофе, а ты… – Глеб жестами показал Остаповой класс, и, прокашлявшись, ответил «пончику»-Маше:

      – Вы