Веселые будни. Дневник гимназистки. Вера Новицкая

тут говорить?

      А та опять:

      – И что это у вас у всех за манера вечно подсказывать? Разве вы не понимаете, что этим только вред подругам приносите?

      Вред! Хорош вред! Не подскажи я Шурке на арифметике, она бы непременно «шестерку» охватила, a так «десять» получила.

      Я молчу.

      – Что ж вы молчите? Не находите, что это не годится?

      Вот пристала!

      – Нет, – говорю. – Коли она не знает, надо же ей подсказать!

      – Чтобы она в другой раз на подсказку рассчитывала и вовсе учиться перестала? Разве вы этого не понимаете?

      Я-то отлично понимаю, a она вот почему сообразить не может? Ставит Юле «семь» и вызывает другую.

      Вот и толкуй после этого про вред: не подскажи я, она ей ровно-ровнехонько единицу поставила бы, уже у двоих стоят, a «семь» – хоть неважно, но прилично, и Юле дома головомойки не будет.

      Смешные эти учительницы, ведь, небось, сама гимназисткой была, рада-радешенька бывала, когда ей подшепнут, a вот теперь забыла, говорит «вредно». Еще бы! Дай Бог побольше такого вреда.

      Замечательно, как это старшие все скоро забывают. Неужели и я забуду?

      Только я вернулась из гимназии, вдруг слышу страшенный звонок. Высунула, конечно, нос в прихожую, смотрю – Володька. Как увидел меня, недолго думая – бух на шею и ну меня целовать! Я даже испугалась, потому что с ним такого никогда не бывало, уж, думаю, беды какой не приключилось ли? Да нет, вид то у него больно сияющий.

      – Кричи скорее «ура», Мурка, я принят!

      – Куда это? – спрашиваю.

      – Туда, Муренок, в действующую армию.

      Что за ерунда? Ничего не понимаю, a он как сумасшедший прыгает.

      Наконец сообразила – в корпус его приняли. Дядя Коля давно уже хлопотал, да все вакансий не было, a теперь открылась, переэкзаменовку свою Володя сбыл благополучно, его и перевели. Вот и радуется!

      Он сегодня уж и в корпусе на уроках побывать успел, но только еще не в форме, a настоящим кадетом явится тогда, когда будет уметь честь отдавать и всю царскую фамилию в лицо знать – a то как же? Вдруг встретит кого-нибудь и прозевает козырнуть…

      Ha первой же перемене, как увидели кадеты его гимназическую форму, как налетят со всех сторон и ну его тузить! Без этого, говорят, никак нельзя, непременно нужно, чтобы поколотили, так уж у них полагается, и называется «окрестить» новичка – чуть не до полусмерти дотискать его. А если «сфискалит», побежит воспитателю жаловаться (это у них как наши классные дамы) – беда, со света сживут. Миленький народец, деликатный! Володя и синяки показывал, что ему наколотили, – ничего; постарались милые мальчики.

      Хорошо, что у нас в гимназии такой моды нет!

      Тараканы

      Краснокожка наша положительно того… С ума спятила! Чуть не два раза в неделю письменные работы вздумала устраивать – где ж это видано? Ведь «двенадцать»-то не всякий раз удастся получить, и то уж я одну «десятку» схватила. Да «десятка» еще куда ни шло, – у других и «шестерки», и «семерки» завелись, не говорю уж про нашу Сцелькину: та все по