Электричка. Николай Литвинов

и что дальше!?, дети!?, счастливая жизнь!?

      – Ну, так я далеко не заглядываю, но почему нет?

      – Послушай, я вообще не знаю, кто ты такой, я была после нашей с тобой встречи в том парке. Ты, вечно уставившись по уши в свои книги, сидел никого не замечал, я окликнула тебя, но ты меня не узнал, хуже всего, у тебя был взгляд такой, словно мы вообще никогда не виделись. И что мне думать, ты больной какой-то? Или у тебя такие игры свои?! И где ты был, когда меня везли в аул!? и когда сказали, что жить теперь можно только по-новому!?, и выбора у меня уже нету. Где ты был? Где все вы были? – она немного прослезилась, но быстро оправилась. – Прости, у меня что-то нервы сегодня шалят, не выспалась, наверное. Я бы с радостью, Константин, приняла ваше предложение, вы тоже мне симпатичны, но не сегодня.

      – Лады, спасибо.

      – Спасибо-то опять за что?

      Я уже не стал отвечать, встал, двинулся в первый вагон, настроение ухудшалось с каждым шагом. Само выражение «спасибо» пошло от старого выражения «спаси Бог», и оно у меня как-то само собой вылетает изо рта, хорошее выражение со смыслом. Чего мне сейчас и не хватало, понимания смысла всего происходящего. Меня как будто кувалдой припечатали, шёл по вагону, а ноги не двигались. Ситуация задавала тон настроению и хотелось уже выйти из этой чёртовой электрички. До первого вагона по моим прикидкам, ещё три. Шёл и сам думал: что же всё у меня через одно место, я ли виноват в том, что судьба человека надламывается и ты не замечаешь, как мог бы помочь. Подставить своё плечо советом, действием. Так ли мы все индивидуальны по своей сути, может, всё-таки мы один организм. А мы, не понимая этого, пытаемся найти что-то в себе индивидуальное, мы хотим, чтоб у нас не как у всех, при этом не понимая, что рвём нить своей причастности ко всему происходящему. Тем самым не видя, что рядом с нами человек, которому нужна наша помощь, а в поисках своих интересов мы просто становимся бездушными машинами, у которых изначально заложено как бы только разъехаться. Теперь я понимаю, почему мы на дороге так часто врезаемся – наше сознание так хочет иногда кого-то обнять, что даже не берёт во внимание, что это может стоить самому носителю одинокой души.

      «Всевидящий» молчит, теперь от этого мне как-то не по себе, я так уже привык к его постоянному присутствию. Прошёл два вагона, они все оказались пусты. Открыл дверь в следующий и не удивился, что он тоже оказался пустым. Раздался сильный хлопок, уши заложило, вагон ушёл у меня из-под ног, тело среагировало моментально в группировку, но инерция от движения вагона была настолько сильная, что я сделал пару оборотов назад и впечатался в дверь ногами. Распластавшись на полу, почувствовал, как началось торможение самого состава.

      – Ира!

      Я вскочил, открыв дверь, понял, что половины заднего вагона просто нету, вдали виделся дым и огонь. Раскоряченный состав, та часть, что была видна, завалена набок, задние вагоны наполовину покосившиеся и готовые упасть.

      – Да что