Хозяйка северных морей. Владимир Александрович Бабенко

скалах, включая неизвестный островок. – Акустик?

       —Господин капитан шумов нет, – доложили оба «слухача».

       —Странно, куда же он мог деться? – вопрос к вахтенному офицеру остался без ответа. – Самый малый вперёд!

       Эсминец осторожно приблизился к берегу. Островок просматривался насквозь, прибрежные скалы стояли сплошной стеной, не было даже намёка на какой-либо пролом.

       —Акустик, когда исчез шум винтов русского катера?

       —В момент взрыва, господин капитан.

       —Радист! Связь!

       Через три четверти часа оба эсминца береговой охраны внимательно осматривали место исчезновения этого сумасшедшего капитана.

       —Ну и куда он мог подеваться? На острове его нет, кругом скалы?!

       —Я думаю, что русский сейчас дожидается приёма в очереди у Создателя, – пошутил голос Гюнтера в репродукторе громкой связи, – мой акустик ничего не слышит. А твой?

       —Странно всё это, но пожалуй, ты прав. Хорошо, следуем на базу. Пристраивайся ко мне в кильватер, дистанция три кабельтовых.

       Описав циркуляцию, оба эсминца, следуя друг за другом, обогнув островок, скрылись за горизонтом.

        Окончательно рассвело, солнце улыбнулось новому дню, а дождь совсем прекратился.

      ***

       После окончания Краснодарского Политеха  я получил распределение на Компрессорный завод, в ремонтно-монтажный цех, мастером, а потом и до начальника дослужился.

       Правда, на этом отрезке жизненного пути пришлось помотаться по стране, от Сургута до Калининграда.

       И вот однажды в Одессе произошла встреча, которая и зародила идею написания этой книги, которая сейчас лежит перед вами.

       Был у нас в бригаде  «дед» – Шибко Виктор Григорьевич. Монтировали мы с ним станки, портовые краны, и целые заводы тоже монтировали. Пришлось мне помотаться по Великой, Могучей и Необъятной.

       О том, что «дед» был фронтовиком, знали многие. А вот разговорить его, было делом трудным, почти что безнадёжным.

       В те времена автомобиль был ещё роскошью – мало было «железных коней» у простых работяг, а потому после смены или «по поводу», могли мы себе позволить выпить пивка или, «что покрепче».

       Это особым грехом не считалось – всё равно «руля» ни у кого не было, а хмель до завтра  выветрится. Сам грешен , пару раз приходил домой «на бровях».

       Витя, как нередко называли Шибко тоже мог хряпнуть поллитровку на троих и поговорить и душу раскрыть , но вот о войне ни разу никто даже и не слышал от него ни слова.

       Парторг завода к «деду» имел особое расположение, потому как сам был фронтовик, а когда на проходной вывесили стенд «Они защищали Родину» все, кто знал Виктора Григорьевича,  честно говоря попросту офигели.

       Наш Григорьевич  имел:  два «Ордена Славы»,  «Красную звезду», «Отечественную войну третьей степени» и медалей с десяток. Между прочем две «За отвагу» и одна «За боевые заслуги». Вот такой иконостас, и всю войну в разведке.

       В середине восьмидесятых направило нас, наше предприятие, в  Одессу. Помогали мы