Дирижер в суфлерской будке. Владимир Новиков

бытность увлечения литературными конкурсами. Иначе и случиться не могло. Поскольку Мурмаша – девушка, поцелованная в макушку богом писателей.

      Любой критик, пускаясь с ней в полемику, рисковал оказаться в таких глубинах, что выбираться ему довелось бы до скончания времен. Да еще освещая путь пламенем горящих от стыда собственных щек!

      Но Мурмаша слонялась в Сети среди подобных мне кустарей. И по первой просьбе самоотверженно бросалась на помощь. Не жалея времени, учила желторотых графоманов постигать тонкости ремесла. Или разносила их кургузые, растяпистые нетленки в щепки.

      Думаю, вредительство чинилось с той же целью – критика на многое открывает глаза. Если, конечно, получающий ее найдет силы предварительно закрыть рот.

      В общем, Маша-Мурена по зову сердца являлась то музой, то злым гением. И раздавала себя, не скупясь!

      И вот я сидел в зале ожидания и сосредоточенно готовил приветственную речь.

      Но самолет приземлился, и старания отправились коту под хвост. Поскольку далекую и удивительную Мурмашу окутывал ореол таинственности. А когда она сошла с трапа, все спецэффекты рассеялись.

      Оказалось вдруг, что моя гостья – вполне обычная. Без малейшего намека на исключительность. Невысокого роста, зябко кутавшаяся в растянутый свитер. На вздернутом носике огромные, как у черепахи из старинного мультфильма, очки. Остальное место на лице занимала задорная, откровенно детская улыбка.

      Маша стащила очки и, близоруко прищурившись, протянула мне тонкую загорелую ладонь. Я, замешкавшись слегка, осторожно потряс Мурины пальчики. И, должно быть, угадал: гостья порывисто обняла меня и похлопала по спине. Сделала она это совершенно по-товарищески. Так не поступают с теми, кому предлагалось интимное рукоцелование.

      – Ну ты, конечно, и ло-о-ось! – протянула Мура, высвободившись из объятий.

      В ее исполнении фраза прозвучала ласково, почти нежно. А главное, совершенно искренне. Поэтому я отнес ее в разряд комплиментов и скромно пробубнил:

      – Спасибо.

      Хотелось добавить: «Ты тоже». Но не стал, вдруг шутка заденет чувствительную струнку. Ведь Маша со своим росточком не тянула даже на «лосенка». А обувь при этом носила на высоком каблуке. Значит, хотела казаться выше. Тут и до обиды недалеко.

      Багажа у Мурмаши не было. Она пробормотала что-то о любви путешествовать налегке. И потрясла в воздухе единственной поклажей – сумочкой мышиного цвета с золотым тиснением. Навскидку туда мог поместиться набор «юной шпионки» – пистолет и кружевные трусики. Ну еще книжица – почитать на сон грядущий, да и все.

      Это обстоятельство снова навело меня на нехорошие мысли. А вдруг Маше пришлось экстренно удирать, прихватив то, что было в руках? Ведь в такую тару не влезет обычная дамская мишура вроде центнера косметики и бейсбольной биты.

      С другой стороны, была ли Маша-Мурена обыкновенной женщиной? Вот уж вряд ли.

      А вообще, мне бы порадоваться, а не запущенную паранойю тешить. Сама собой отпала необходимость тащить чемоданы. Так