Орел в песках. Саймон Скэрроу

к вам. – Симеон с обидой сплюнул. – А я только троих успел.

      Макрон взглянул на Катона:

      – Только троих. Никуда не годится.

      – Пожалуйста, не будем больше об этом, – тихо попросил Симеон. – Я и без того стыжусь.

      – Не будем, – улыбнулся Макрон. – И все-таки, твой сын, похоже, мог бы послужить империи. Из него вышел бы отличный солдат когорты ауксилиариев. Он никогда не думал об этом?

      – Зачем ему? – Симеон, похоже, удивился. – Мурад и так живет неплохо. Ваша империя не заплатит ему и десятой доли того, что он зарабатывает, охраняя караваны.

      – А, да я просто подумал… – смутился Макрон.

      День тянулся подобно предыдущему, и вскоре жара стала удушающей. Далеко впереди, над долиной Иордана, воздух струился, как ртуть. Поздним утром отряд пересек реку, вьющуюся в густых зарослях тростника. Поток перекатывался через широкое ложе из песка и гальки, лошади вздымали белую пену, переходя брод. Взглянув вверх по течению, Катон увидел у противоположного берега, на мелководье, навес из пальмовых листьев. Там теснились люди, собравшиеся вокруг человека, который всех по очереди погружал в воду.

      Катон тронул Симеона за руку и показал на людей:

      – Что там такое?

      Симеон взглянул.

      – Это? Крещение.

      – Крещение?

      – Местный обычай. Они полагают, что так с человека смываются все грехи. Это принято у некоторых сект. Например, у ессеев в Кумране.

      – Кстати, я хотел спросить, – добавил Катон. – Насчет сект. Сколько их тут? И чем они отличаются?

      Симеон рассмеялся.

      – Да особенно ничем, но, похоже, ненавидят друг друга от души. Сейчас соображу… Начать с Иерусалима. Там основные секты – саддукеи, фарисеи и маккавеи. Саддукеи твердо держатся традиции. Они считают, что в священных писаниях изложена непререкаемая воля бога. Фарисеи прагматичны и доказывают, что волю бога можно трактовать по писаниям. Маккавеи, в свою очередь, склоняются к твердой позиции. Они уверены, что иудеи – избранный народ, чья судьба – когда-нибудь править миром. – Симеон улыбнулся Катону. – Представляете, каково им быть под властью Рима? Вас они ненавидят даже больше, чем Ирода и его наследников.

      – А их за что?

      – За то, что они идумеи и не произошли от первых двенадцати еврейских колен.

      Макрон покачал головой.

      – Похоже, эти иудеи довольно упертые. И с какого хрена? Ведь их покоряли все завоеватели, которые проходили по этим землям.

      Симеон пожал плечами.

      – Возможно, они верят, что их бог спасает их для чего-то важного.

      – Их бог? – Катон с любопытством посмотрел на проводника. – Ведь он и твой?

      – Я уже говорил, я больше не имею отношения к этой вере.

      – А во что ты веришь?

      Симеон ответил не сразу, бросив взгляд на людей, проходящих крещение.

      – Я и сам уже не знаю, во что верю…

      – А что насчет тех людей, мимо которых мы проехали вчера? – вмешался Макрон. – Ессеи, или как их там…

      – Ессеи, – подтвердил Симеон. – Тут все просто. Ессеи верят, что мир человеческий погряз в пороке, зле и бездуховности.