Дворец для сероглазого принца. Татьяна Тронина

Какая-то тайна... – прошептала Зоя. – Как я боюсь всего неизвестного!

      – Я тоже, – пробормотала Катя.

      – Да, кстати... – вдруг встрепенулась Фаина. – Я тут беседовала с одной клиенткой – у нее кое-какие проблемы... впрочем, это неважно. Так вот, она упомянула в разговоре, что строит дом в Подмосковье, и одним из разработчиков проекта является... Знаете, кто?

      Сердце у Кати трепыхнулось и замерло.

      – Кто? – быстро спросила она.

      – Григорий Ганин!

      Это имя произвело эффект разорвавшейся бомбы.

      – Не может быть! – ахнула Зоя и зажала рот руками.

      – Га-нин... – повторила Катя машинально. – Григорий Ганин...

      Она словно пробовала это имя на вкус. Полузабытое имя из прошлого. Прошлого, которое тем не менее не забыть до самой смерти. Григорий Ганин... Горький вкус первой любви...

      – Представьте себе! – торжественно кивнула Фаина. – Это он. Григорий Ганин, архитектор.

      – Мамочки... – Зоя едва не заплакала, глядя на Катю.

      – Да что вы тут раскудахтались! – не выдержав, завопила та, нарушая обаяние прозрачной, сказочной ночи. – Это не он! Просто какой-то другой человек! Однофамилец!

      – Но, Катенька, архитектор же... – попыталась возразить Фаина.

      – Он мог снова вернуться в Москву... – пролепетала Зоя.

      – Да мало ли других Ганиных! Сколько людей окончили этот самый институт, как его там... а, МАРХИ, – не дала им договорить Катя. Сложная аббревиатура вспомнилась ей не сразу – Московский архитектурный институт.

      – Тихо, тихо... – успокоительно похлопала ладонью по столу Фаина. – А то Глеб сейчас прибежит...

      – Вот что, – немного успокоившись, решительно произнесла Катя. – Никогда не напоминайте мне об этом человеке. Говорите о чем угодно, только не о нем. Григорий Ганин... Нет, это вовсе не он. ТотГригорий далеко отсюда. Очень далеко. И он никогда не вернется.

      Фаина с Зоей переглянулись.

      – Хорошо, – решительно произнесла Фаина.

      – Давайте лучше поговорим об искусстве! – чересчур оживленно воскликнула Зоя. – О кино, например. Я без ума от Евгения Миронова! Как он замечательно сыграл князя Мышкина...

      – Юрий Яковлев был лучше, – строго возразила Фаина.

      – Да ты что! – У Зои даже перехватило дыхание от обиды за своего любимого актера. – Женечка – гений, гений, гений!

      ...Катя ушла домой утром, когда наступил рассвет. Зоя осталась ночевать у Фаины.

      Весь город замер – ни людей, ни машин. Обрывки гирлянд и конфетти лежали на спрессованном, почерневшем от пороха снегу.

      Кате было немного грустно – как всегда на следующий день после праздника. Но к этой светлой, лирической печали вдруг прибавилась тревожная нотка.

      Дело было в нем, в Григории.

      «Если он и вправду снова здесь, в Москве, то теперь я должна уехать отсюда, – усмехнувшись, подумала Катя. – С этим человеком невозможно жить в одном городе, невозможно дышать одним и тем же воздухом!»

      Здесь надо заметить, что господин Ганин никогда не был ей врагом. И никогда