Дворец для сероглазого принца. Татьяна Тронина

у Поли грохотала музыка.

      – Полина! – разъяренно завопила Нелли, врываясь в комнату дочери. – Сколько раз тебе повторять – надевай наушники и слушай в них сколько хочешь свой тяжелый рок!

      – Это не тяжелый рок, а технопанк, – растерянно пробормотала Поля, выключая музыкальный центр. – Мам, но дома же никого не было...

      – А теперь у нас все дома, – с нажимом произнесла Нелли. – И будь добра...

      – Мама! – едва не плача, перебила ее Поля. – Ты чего орешь на меня? У меня, между прочим, неприятности...

      – Какие еще неприятности?

      – Селина сказала, что Кирилл Пасечников назвал меня выдрой с хвостом, а когда я его об этом спросила, он ответил...

      – Поля! – теперь Нелли в свою очередь перебила дочь. – Мне совершенно наплевать на твоего Пасечникова и на твою Селину. Меня гораздо больше беспокоит то, что ты систематически выживаешь отца из дома...

      – Мам, ну неправда! – обиделась Поля. – Я папу очень люблю и вовсе его не выживаю.

      – Тогда слушай свою музыку в наушниках! – грозно приказала Нелли. – И вообще...

* * *

      После Рождества Катя заехала за Микой.

      Дома никого не было, кроме него и бабы Лизы.

      – Где все? – оживленно спросила Катя, оглядывая пустую вешалку.

      – Ушли лечиться, – сообщил Мика. – К этому, как его... который музыкой лечит.

      – А, к психотерапевту! – догадалась Катя. – Ну, с тетей Ниной и с тетей Дашей все понятно, а вот мама-то зачем к нему отправилась, не понимаю...

      – Бабушку кошмары мучают, – пояснил Мика.

      – Если бы она не объедалась на ночь, ее никогда бы никакие кошмары не мучили! – с досадой произнесла Катя. – Ладно, Мика, одевайся...

      Шаркая, в коридор выползла бабушка Лиза, держа перед собой в вытянутых вперед руках какой-то узелок.

      – Вот, отнесла бы Митечке... – жалобно попросила она, глядя на Катю темными блестящими глазками.

      – Что это?

      – Гостинец, што... – вздохнула старуха. – С Рождеством его хотела поздравить. Ну, и Леониду его заодно...

      – Бабушка... – Катя ощутила одновременный приступ раздражения и жалости. – Чем тебе тут плохо? Дядя Митя все равно не возьмет тебя к себе жить.

      – С чего ты взяла, што я к нему хочу перебраться? – туманно возразила старуха. – Я только это... с Рождеством хотела поздравить!

      – Ладно... – Катя засунула увесистый «гостинец» к себе в сумку. – Передам. Только учти – дяде Мите хоть Рождество, хоть Пасха... Он воинствующий атеист!

      – Не наговаривай, – отмахнулась баба Лиза сухонькой ручкой.

      – Что, домой? – спросил Мика уже на улице.

      – Нет, еще в одно место надо зайти. Ты же слышал, баба Лиза дала нам поручение.

      Они с сыном брели по только что выпавшему, ослепительно белому снегу, от которого резало глаза.

      – Ма...

      – Да, Мика?

      – Ма, а Австралия далеко? – спросил сын. – То есть я, конечно, знаю, что она далеко... Но сколько времени до нее на самолете, например, лететь?

      – Сутки, наверное, – пожала плечами Катя. – Или около того...

      Она