Сокровища наместника. Алекс Орлов

никто уже не мог помочь плачущему ребенку, но проходивший мимо Мартин поднял неприбитую доску и спас парусник.

      Вот откуда он помнил ребенка, только тогда тот был счастлив, а теперь выглядел перепуганным. Неужели обязательно было тащить его сюда?

      Лорд махнул рукой, и палач дернул рычаг.

      13

      Помост сложился, и Мартин должен был повиснуть в петле, но веревка с треском лопнула, и он свалился на мостовую с обрывком на шее. Публика повскакивала с мест и дружно выдохнула, а лорд снова взмахнул рукой и закричал:

      – Подайте новую веревку! Немедленно!..

      Слуги бросились за веревкой, гости зашушукались, и посреди этого смятения раздался голос мальчика:

      – Но веревка оборвалась, папенька, этот человек заслуживает помилования!

      – Что ты говоришь, Адольф? Это же вор! Злодей! Его нужно вздернуть в любом случае!..

      – Нет, папенька… – Адольф поднялся. – Это уже будет не правосудие, это будет убийство.

      Лорд Ширли тоже поднялся и одернул мундир. Мальчик был прав, хотя, возможно, вел себя слишком дерзко. Впрочем, для отучения детей от дерзости существовали розги, но это потом, а сейчас он, главный человек провинции, должен был принять решение. Мудрое и справедливое.

      – Хорошо, Адольф, я соглашусь с тобой, хотя ты еще мал. Мы будем держаться обычаев наших предков, поэтому я повелеваю… Я повелеваю отправить злодея в тюрьму и держать его там бессрочно!..

      Все сразу зааплодировали, стали выкрикивать имя лорда и прославлять его мудрость. А охранники подняли Мартина, находившегося в полуобморочном состоянии, и потащили прочь со двора, в сторону вздымающейся серым гигантом старой крепости, которая уже двести лет использовалась как собственная тюрьма семейства Моринджеров.

      Со связанными руками Мартина бросили на телегу, и она покатила по подновленной, мощеной дороге. Мартин с трудом осознавал, что он все еще жив. Он чувствовал боль во всем теле и слышал будто только что произнесенную фразу: «Это уже будет не правосудие, это будет убийство!»

      Мартин ненадолго лишился чувств, а когда очнулся, телега въезжала во двор замка, который с телеги казался глубоким колодцем.

      Лязгнули тяжелые засовы ворот, и сразу куда-то исчез ветер, прекратилось движение воздуха, померк свет. Пленника сдернули с телеги, и он едва не упал, в последний момент его подхватил здешний смотритель.

      – Поосторожней с арестантом, рыло! – выругался он, развязывая ремень на руках Мартина.

      – А чего ты о нем так печешься? Это же злодей! – возразил охранник, который хотел сбросить Мартина на мостовую.

      – Это теперь арестант, за которым я должен приглядывать и за которого несу ответственность перед его светлостью, понял, морда ты коровья?!

      Охранник промолчал, старший смотритель был повыше чином, да и здоровее. Одни кулаки чего стоили.

      – Штырц! Принимай свеженького! – крикнул надзиратель и дохнул на Мартина едким табаком. – Штырц, где ты там?

      – Здесь я, здесь, господин