Сокровища наместника. Алекс Орлов

очертил место, где располагался упавший вор.

      – Так, ну все понятно, – сказал лорд. – А вам, Лейбниц, все понятно?

      – Все будет понятно только после детального пересчета, – прогундосил гросскассир, который страдал хроническим насморком.

      В длинном одеянии, то ли ночной рубашке, то ли осеннем камзоле с чужого плеча, он был похож на сумасшедшего, и его взлохмаченные седые волосы лишь усиливали это сходство.

      – Хорошо, договаривайтесь тут с Клапсом, а я пойду досыпать, мне еще завтра в Пронсвилль ехать.

      – А что прикажете делать со злодеем, ваша светлость? – спросил сержант.

      – А что с ним делать?

      – Нужно ли проводить дознание или пусть в городской тюрьме проводят?

      – Какое дознание, сержант? И так все ясно. И пусть город занимается карманниками с базарной площади, а этого везите в Дарнур, пусть посидит в подвале. Когда вернусь, решим, что с ним сделать.

      11

      Мартин очнулся в подвале на грязной, слежавшейся соломе. Во рту было сухо, волосы оказались чем-то склеены, а правый глаз едва открывался из-за рассеченной брови.

      Под самым потолком имелось окно, затянутое снаружи бычьим пузырем, из чего Мартин сделал вывод, что он где-то за городом – в Лиссабоне все окна давно были стеклянные, даже у городской бедноты. Попадавшего в подвал света хватило, чтобы осмотреться, и Мартин заметил у стены кувшин, в котором оказалась свежая вода, которую, видимо, принесли вместе с бесчувственным пленником.

      Немного попив, он почувствовал себя лучше. Попробовал подняться, но сразу оставил эти попытки, поскольку был еще слишком слаб. Мартин лег на грязную солому, постарался расслабиться и закрыл глаза, чтобы вернуть хоть какие-то воспоминания.

      Где он? Что с ним произошло и как он здесь очутился?

      Все, что он помнил, так это то, что сумел забраться в башню. Помнил, как, пролезая в окно, передвинул на поясе жестянку, чтобы не мешалась. И все, больше никаких воспоминаний.

      Но, как бы там ни было, его схватили. Мартин осторожно дотронулся до правой стороны головы и понял, что волосы слиплись от запекшейся крови. Его огрели палкой и притащили сюда. Но кто это сделал, неужели сторожа, ведь он действовал так осторожно?

      И еще Харпер. Может, он приложил к этому руку? Но зачем? Теперь его инструмент потерян, и Мартину придется отдавать немалые деньги. Золотом!

      Он вздохнул. Только этого ему сейчас не хватало – связываться с Харпером.

      Лязгнул засов, и Мартин вернулся к реальности. Какой Харпер, какой инструмент? Он попался охранникам наместника, тут уж не до инструмента.

      Дверь открылась, и в подвал вошел бородатый человек в простой рубахе, штанах и растоптанных башмаках. От него сильно пахло конюшней.

      – Живой? – спросил конюх.

      – Живой, – ответил Мартин.

      – Воды попил?

      – Попил.

      – Ну тогда пожри…

      И он бросил пленнику шматок жирной ветчины, который упал на грязную солому.

      – Я… сейчас не хочу… – выдавил из себя Мартин.

      – Пожри, другого раза, может,