Космический десант (сборник). Кир Булычев

Полтысячи лет Земля ждала своего следующего универсального гения. И вот дождалась». Нет, родители оставались в слепом убеждении, что произвели на свет обычного ребенка.

      За примерами недалеко ходить. В день Ленечкина девятимесячного юбилея Борис Щегол пришел к нему в комнату с новой погремушкой. Ленечка в это время сидел в кроватке и слушал, как Ложкин читает ему вслух «Опыты» Монтеня.

      – Гляди, какая игрушечка, – показал Борис. Он, как всегда, спешил и поэтому собирался тут же покинуть сына, но Леонардик сказал вслух:

      – Любопытно, что эта игрушка напоминает мне пространственную модель Солнечной системы.

      Борис возмутился:

      – Дядя Коля, что за чепуху вы ребенку читаете? Как будто нет хороших детских книг. Про курочку и яичко, например, я сам покупал. Куда вы ее задевали?

      Ложкин не ответил, потому что Ленечка из книжки про курочку делал бумажных голубей, чтобы выяснить принципы планирующего полета.

      Борис Щегол отобрал «Опыты» Монтеня и унес книжку из комнаты.

      Еще через несколько дней произошла сцена с участием Клары Щегол. Она принесла Ленечке тарелочку с протертым супом, и, для того чтобы поставить ее, ей пришлось смахнуть со столика несколько свежих медицинских журналов и словарей.

      – Вы о чем здесь бормочете? – спросила она миролюбиво у Ложкина.

      – Шведским языком занимаемся, – откровенно ответил Николай Иванович.

      – Ну ладно, бормочите, – разрешила Клара.

      Ленечка положил ручку на ладонь старику: не обращай, мол, внимания.

      Тут же они услышали, как в соседней комнате Клара рассказывает приятельнице:

      – Мой-то кроха, сейчас захожу в комнату, а он бормочет на птичьем языке.

      – Он у тебя уже разговаривает?

      – Скоро начнет. Он развитой. И что удивительно, к нам один старичок ходит, по хозяйству помогает, так он этот птичий язык понимает.

      – Старики часто впадают в детство, – произнесла подруга.

      Леонардик вздохнул и прошептал Ложкину:

      – Не обижайся. В сущности, мои родители добрые, милые люди. Но как я порой от них устаю!

      В комнату вошла Клара с приятельницей. Приятельница принялась ахать и повторять, какой крохотулечка и тютютенька этот ребенок, и умоляла:

      – Скажи: ма-ма.

      – Мам-ма, – послушно ответил Ленечка.

      – Прелестный младенец. И как на тебя похож!

      Тут младенцу надоело, и он обернулся к Ложкину:

      – Продолжим наши занятия?

      Женщины этих слов не слышали. Они уже говорили о своем.

      Когда Ленечка научился ходить, они с Ложкиным устроили тайник под половицей, куда старик складывал новые книги. Леонардик как раз принялся за свою первую статью о причинах детского диатеза. Чтобы не смущать родителей, он продиктовал Ложкину, и тот послал статью в химический журнал.

      Где-то к полутора годам Леня, неожиданно для Ложкина, начал охладевать к естественным наукам и принялся поглощать литературу на морально-этические темы. Его детское воображение