Полиция. Ю Несбё

поэтому, когда в кабинет Столе втиснули огромный письменный стол, ухмыляющиеся коллеги сообщили ему, что современная теория психотерапии советует устанавливать как можно меньше физических преград между терапевтом и пациентом. Столе ответил кратко: «Возможно, так лучше для пациента».

      – Это сон. Я вижу это во сне.

      – Повторяющиеся сны – обычное явление, – сказал Эуне и провел рукой по лицу, скрывая зевок.

      Он с тоской подумал о старом добром диване, который вынесли из его кабинета в общую приемную, где он вместе со штангой на опорных стойках являл собой некую психотерапевтическую шутку. Когда пациент сидел на диване, Эуне было значительно легче читать газеты.

      – Но я больше не хочу видеть этот сон.

      Слабая самоуверенная улыбка. Редкие, хорошо подстриженные волосы.

      «Добро пожаловать к изгоняющему сны», – подумал Эуне и попытался так же слабо улыбнуться в ответ. На пациенте были костюм в тонкую полоску, галстук в серых и розовых тонах, начищенные черные ботинки. Сам Эуне был одет в твидовый пиджак, под двойным подбородком у него была повязана веселенькая бабочка, а его ботинки уже давно не встречались с обувной щеткой.

      – Может быть, вы расскажете, о чем этот сон?

      – Я только что рассказал.

      – Да, но не могли бы вы привести больше подробностей?

      – Как я уже говорил, он начинается с того места, на котором заканчивается «Dark Side of the Moon»[3]. Дэвид Гилмор допевает песню «Eclipse»[4]… – Мужчина напряг губы, после чего перешел на такой манерный английский, что Эуне буквально видел, как к этим поджатым губам приближается чашка с чаем: – «And everything under the sun is in tune but the sun is eclipsed by the moon»[5].

      – И об этом ваш сон?

      – Нет! Да. В общем, в действительности альбом заканчивается так же. Оптимистично. После сорока пяти минут смерти и безумия. И ты думаешь, что все закончилось хорошо. Снова везде царит гармония. Но когда музыка затихает, на заднем плане можно расслышать голос, который что-то бормочет. Для того чтобы разобрать слова, надо врубить звук на полную катушку. И тогда они становятся очень хорошо слышны: «There is no dark side of the moon, really. Matter of fact, it’s all dark»[6]. Она вся темная. Понимаете?

      – Нет, – ответил Эуне.

      По учебнику он должен был бы спросить: «Важно ли вам, чтобы я вас понял?» – или что-нибудь в том же духе. Но он не мог себя заставить.

      – Зло существует не потому, что все вокруг злые. В космосе царит мрак. Мы рождаемся злыми. Зло на самом деле естественно. А иногда кое-где появляется крошечный свет. Но только на время. Потом нам приходится возвращаться во мрак. Вот что происходит в моем сне.

      – Продолжайте, – попросил Эуне, повернулся вместе со стулом к окну и задумчиво посмотрел на улицу.

      Задумчивость была призвана скрыть тот факт, что ему захотелось увидеть что-нибудь, помимо лица собеседника, выражающего смесь жалости к себе и самодовольства. Мужчина, без сомнения, считал себя уникальным. В такой случай психолог мог бы вцепиться зубами. И этот мужчина, без сомнения, раньше обращался

3

«Темная сторона Луны», альбом группы «Пинк Флойд».

4

«Затмение» (англ.).

5

«И все под солнцем находится в гармонии, но луна затмевает солнце» (англ.).

6

«На самом деле нет никакой темной стороны луны. В действительности она вся темная» (англ.).