Человеческое тело. Паоло Джордано

хочу я срать в мешок. Да и до палатки мне не дойти.

      – Твое дело. Здесь всем хреново.

      Ди Сальво ему не верит. Чедерна совсем не бледный, он ни разу не застонал и не поморщился. Остальные ребята еле дышат от боли. Тот, что стоит в очереди первым, дергает ручку кабинки, из которой долго никто не выходит. Слышно ругательство, в ответ парень пинает железную дверь.

      Нет, так плохо ему никогда не было. Селезенку и печень словно режут ножом, знобит, кружится голова. Если через несколько минут он не усядется над очком, его вырвет или еще что похуже. Может, грохнется в обморок. Они нажрались чистого яда.

      В довершение ко всему после обеда он заглянул к Абибу, вместе они курили гашиш – всего один грамм, подмешанный в табак одной “Дианы”. У Абиба необычная манера готовить курево: он не греет его зажигалкой, а долго растирает пальцами, потом мочит слюной. Гадость какая, сказал ему Ди Сальво, увидев это в первый раз. What? Гадость! Абиб посмотрел на него с хитрой усмешкой. Уже несколько месяцев живет на базе с итальянцами, мог бы выучить несколько слов, а он продолжает говорить по-английски. Italians don’t know smoke, ответил он.

      Наверное, из-за Абибовой слюны ему теперь хуже остальных. Кто знает, какой дрянью тот его заразил. Абиб живет в палатке с двумя другими переводчиками, они спят на коврах, от которых воняет грязными ногами. Невыносимая вонь – словно засовываешь нос в пропитанный потом носок. Поначалу Ди Сальво не хотел сидеть на полу, а теперь почти привык. Он только старается не класть на пол голову, даже когда все начинает плыть.

      Ди Сальво чувствует себя потерянным и несчастным. Он обливается холодным потом. Дыхание перехватывает. К Абибу он больше ни ногой. До конца командировки траву в руки не возьмет. Он мысленно дает Богу обет: если ты поможешь мне дойти до туалета, если спасешь от этой дряни, клянусь, что к Абибу я больше никогда не пойду. Он готов на большее – пообещать, что и дома курить не будет, но потом вспоминает, как приятно сидеть на террасе в Рикади, задрав ноги на перила, любоваться маслянистым морем, медленно вдыхая дым, и останавливается. Полгода без наркотиков – вполне достаточно для обета.

      Новый сильный спазм вызывает приступ кашля и заставляется его склонить голову На секунду он теряет контроль над сфинктером и чувствует, как тот расслабляется. Запачкал трусы – он почти уверен. Дотрагивается до плеча Чедерны.

      – Пропустишь – дам десять евро.

      Гвардии старший капрал едва поворачивает голову:

      – Полтинник.

      – Ты козел, Чедерна! Значит, тебе и правда не так плохо, как остальным.

      – Пятьдесят евро.

      – Да пошел ты! Двадцать.

      – Сорок и не меньше.

      – Тридцать. Ну ты и мерзавец!

      – Я сказал, не меньше сорока.

      Ди Сальво чувствует, что зверь, сидящий у него в кишках, зашевелился. Анус ритмично сжимается сам по себе. Внутри кто-то сидит, и у него бьется сердце – собственное сердце.

      – О’кей, идет, идет, – говорит он, – а теперь исчезни.

      Чедерна