Человеческое тело. Паоло Джордано

или нарочно, ему аплодируют. Между ребятами царит полная, почти непристойная свобода, каждый знает чужое тело почти так же хорошо, как свое, включая единственную женщину, которая без стеснения подставляет голый бок.

      Одному из солдат особенно плохо. Эджитто записывает его имя в блокноте, чтобы доложить потом командиру: Анджело Торсу, первый старший капрал. Он лежит в спальном мешке, под четырьмя одеялами и стучит зубами. Эджитто измеряет ему температуру. Тридцать восемь и девять.

      – До этого было сорок, – сообщает Рене.

      Эджитто чувствует на себе взгляд сержанта. У взвода заботливый и бдительный командир – у сержанта это написано на лице. Он поставил раскладушку на середине палатки, чтобы видеть, что происходит с каждым.

      – Он больше не может ходить. В последний раз ему пришлось оправляться прямо здесь.

      Сержант рассказывает об этом, не осуждая, остальные ничего не говорят. Заболевшее тело принадлежит им всем, и они относятся к нему с уважением. Эджитто думает, что, наверное, кто-то без лишних разговоров встал и помог солдату сходить в пакет, потом завязал его и выбросил на помойку. Когда Эджитто оказался в такой же ситуации с собственным отцом, он позвал медсестру. Что же он за врач, если страдающий человек вызывает у него брезгливость? И что за сын, если отказывается обслуживать тело собственного отца?

      – Сколько раз? – спрашивает он у солдата. Обессиленный и смущенный, Торсу глядит на лейтенанта.

      – Чего? – бормочет он.

      – Сколько раз у тебя был стул?

      – Не знаю… раз десять. Или больше. – Дыхание зловонное, сухие губы склеились. – Доктор, что со мной?

      Эджитто меряет ему пульс на шее – пульс слабый, но оснований для беспокойства нет.

      – Ничего страшного, – успокаивает он.

      – Док, они все смотрят на меня с небес, – говорит Торсу, и глаза у него закатываются.

      – Что?

      – Он бредит, – вмешивается Рене.

      Эджитто вручает сержанту лекарства для Торсу и флаконы с молочными ферментами – раздать остальным. Он велит постоянно промокать губы Торсу влажной губкой, каждый час измерять ему температуру и, если больному станет хуже, немедленно вызвать его. Обещает вернуться утром – то же самое он обещал всем подразделениями, но обойти всех он, конечно, не сможет.

      – Док, можно вас на минуточку? – спрашивает Рене.

      – Конечно.

      – Давайте выйдем!

      Эджитто застегивает рюкзак с лекарствами и вслед за сержантом выходит наружу. Рене закуривает, на полсекунды его лицо освещается огоньком зажигалки.

      – Хочу поговорить об одном из моих парней, – говорит он, – он тут вляпался в одну историю. – Голос у него немного дрожит – от холода, боли или чего-то еще. – С женщиной, понимаете?

      – Подхватил чего-нибудь? – пытается угадать лейтенант.

      – Да нет, дело в другом.

      – Инфекция?

      – Она залетела. Хотя она даже не виновата.

      – Простите, в каком смысле?

      – Она уже не молода. Этого уже не могло произойти… теоретически.

      Кончик