Человеческое тело. Паоло Джордано

спешат.

      – На некоторых, прежде чем уложить их в постель, сперва надо жениться. А вообще-то где как.

      – В каком смысле где как?

      – Например, в Венето дают сразу. – Ди Сальво щелкает пальцами. – Хотя в Беллуно – нет. Надо ехать южнее – туда, где много студенток. Студентки – настоящие оторвы. Однажды я был в Падуе, за неделю трех перетрахал.

      Йетри запоминает в уме места и цифры. Падуя. Трое. Вернется домой – обязательно туда смотает.

      – А ты знал, что все студентки бреются?

      – Зачем?

      Ди Сальво сплевывает, засыпает плевок песком.

      – Мода такая. И потом так гигиеничнее.

      Йетри охватывают сомнения. Он ни разу не видел женщины с бритым лобком, разве что на видео в Интернете, ну и маленьких девочек на море. Он не уверен, что, увидев такое, не растеряется.

      Афганцы бьются лбом о пыль, словно пытаясь зарыться в нее с головой. Йетри снова хочется встать на колени, проделать все вместе с ними и понять, что они чувствуют. Ди Сальво выгибает спину, крутит шеей, зевает. Солнце нещадно жарит. У Йетри в рюкзаке есть защитный крем, но он не умеет им мазаться, а просить помощи у товарища не хочет. Солдаты не мажут друг другу спину кремом.

      – Ты только прикинь! Приехать бы сюда, когда не будет войны, и прокатиться по всей стране вместе с какой-нибудь девчонкой! – мечтает Ди Сальво. – Курить листья марихуаны, сорванные прямо с куста!

      – Здорово!

      – Куда уж лучше!

      Он подходит к Йетри.

      – А сам-то ты куришь?

      Тот растерянно глядит на сигарету у себя в руке.

      – Да я не про это, тормоз! Я про траву.

      Йетри кивает:

      – Пробовал пару раз.

      Ди Сальво обнимает его за голые плечи. Кожа у него на удивление прохладная.

      – Абиба помнишь?

      – Переводчика?

      – Ага.

      – У него есть трава.

      – А ты откуда знаешь?

      – Неважно. Хочешь – пошли со мной. Заплатим пополам. На десять евро тебе дадут вот такой мешок! – Ди Сальво рисует руками огромный шар.

      – Ты сбрендил? Если нас застукают, нам каюк.

      – Да кто нас застукает? Капитан Мазьеро разве нюхает, чем пахнет у тебя изо рта?

      – Нет, – соглашается Йетри.

      – Здесь трава не такая, как у нас. Здесь настоящая, она просто вау! – Ди Сальво еще сильнее стискивает ему шею, прижимаясь губами к уху, его дыхание не намного горячее воздуха. – Послушай! У Абиба в палатке стоит маленькая деревянная статуэтка, божок, которому молится его племя, видал такие? Квадратная башка и тело, выпученные глаза. Это местная древность, Абибу ее дед подарил. Он мне рассказывал про нее, но я тогда накурился и ничего не запомнил. Ну вот. Эта статуя глядит на тебя нарисованными желтым глазищами. В последний раз, когда я курил траву у Абиба и смотрел на статую, а она смотрела на меня, меня вдруг – бам! – пробрало, и я понял, что эта статуя и есть смерть. Я глядел в лицо смерти!

      – Смерти?

      – Ну да, смерти. Но она не такая, как мы ее себе представляем. Не злая. Спокойная,