Великая Мечта. Андрей Рубанов

линейных милиционеров в форменных кепи, с потертыми автоматами. Приблизились, изучили глазами задержанных маргиналов, вяло обменялись нецензурными междометиями, повздыхали, поплевали себе под ноги. Спокойные, немногословные флегматики, с вескими жестами и равнодушными, всегда направленными в сторону взглядами.

      Я давно заметил, что половина ментов моего города – флегматики. Устойчивые, малоэмоциональные люди. Безусловно, в правоохранительной системе, как в любой другой сложной системе, выживают и торжествуют именно флегматики. Спокойные, философски настроенные особи, с медленным обменом веществ, с железобетонными задницами, животами размером с подушку и бронебойными розовато-белесыми физиономиями.

      Мирно сопя, флегматики вытащили меня из машины. Один пробормотал рекомендации: вести себя спокойно, стоять смирно, дышать по команде. Второй ударил по моему запястью сложенным вдвое браслетом, и тот разложился, щелкнул, врезался в кожу.

      Ну вот и тебя закоцали. Вот и ты сподобился. Сын учителя физики и учительницы русской литературы, брат учительницы русского языка, внук директора школы, книжный червячок, поклонник Гребенщикова и роллингов, ценитель Фолкнера и Кобо Абэ, любитель побренькать на гитаре, посочинять ночами стишки, постучать по клавишам печатной машинки, прилежный студент, автор пятидесяти публикаций в пяти газетах и журналах, рядовой запаса – мрачно поспешает за деловитым, пахнущим гуталином милицейским старшиной, пристегнутый к нему особым стальным механизмом, изобретенным много тысяч лет назад.

      Мне заломили руку, я согнулся. Успел увидеть молодую женщину, держащую за руку маленького мальчика в крошечных джинсиках и курточке с аппликациями – то ли львята, то ли медведики, розовый кулачок сжимает нитку, а над короткостриженой крошечной головой, удерживаемый ниткой, парит воздушный шарик, ярко-желтый; почти такой же яркий и желтый, как июньское солнце, щедро одаривающее теплом и светом всех без разбора – и меня, дурака, и конвоира в серо-сизой форме, и самого мальчика, смотрящего на происходящее широко раскрытыми смышлеными глазенками.

      Вдруг подсознание подвело меня. Открылись доселе более или менее надежно запертые снаружи страшные люки, выскочили волосатые хохочущие демоны, заплясали вокруг – кривлялись, корчили рожи, тыкали кривыми нечистыми пальцами, вертели омерзительными тощими задницами:

      – Ишь ты, какой чувствительный! Сидел бы дома, кропал статейки! Зачем связался с опасным человеком?

      – Он не опасный. Он настоящий. А вы всего лишь отрыжка из мозговых глубин.

      Бесы словно не расслышали. Плевались ледяной слюной, улюлюкали, продолжали вопить:

      – Тебя посадят! Посадят тебя, посадят! Ай, посадят! Еще как посадят! Посадят, посадят, посадят! Закроют, арестуют, упрячут! Повяжут, сгноят, по этапу отправят, клифт лагерный наденут!..

      Пришлось прямо послать распоясавшихся бесплотных придурков по известному адресу. Сгинули послушно, но неохотно. Свои, давно знакомые