Молния. Дин Кунц

потенциального убийцу, и на этот раз вас надо остановить…

      Марквелл облизал сухие губы.

      – Я до сих пор не знаю, кто вы такой.

      – И никогда не узнаете, доктор. Никогда.

      Никогда прежде Боб Шейн не испытывал такого страха. Он изо всех сил сдерживал слезы, потому что суеверно полагал, что открыто проявлять страх – это значит искушать судьбу, что может навлечь смерть на Джанет и младенца.

      Сгорбившись, опустив голову, он молил про себя: «Господи, ведь Джанет могла сделать лучший выбор. Она такая красивая, а я – настоящее чучело. Я всего-навсего простой бакалейщик, и моя лавчонка никогда не будет приносить большого дохода, а она все равно меня любит. Господи, она такая хорошая, добрая, скромная… она не должна умереть. Может, Ты хочешь забрать ее потому, что она уже достойна рая. Но я-то еще не достоин и нуждаюсь в ней, чтобы она могла сделать из меня хорошего человека».

      Дверь отворилась.

      Боб поднял голову.

      Доктор Карлсон и доктор Яматта в зеленых больничных халатах вошли в комнату.

      Их появление испугало Шейна, и он медленно поднялся с кресла.

      Глаза Яматты никогда не были такими грустными.

      Доктор Карлсон был высоким солидным мужчиной, который выглядел представительно даже в мешковатой больничной форме.

      – Мистер Шейн… Я очень сожалею. Очень сожалею, но ваша жена скончалась во время родов.

      Боб застыл на месте, словно ужасная новость обратила его в камень. Он почти не слышал, что говорит Карлсон.

      – Слишком узкий таз… одна из тех женщин, которых природа не предназначала для деторождения. Ей нельзя было беременеть. Сожалею… Очень сожалею… все, что было в наших силах… сильное кровотечение… но младенец…

      Слово «младенец» вывело Роберта из состояния паралича. Он неуверенно шагнул к Карлсону.

      – Вы сказали «младенец»?

      – Это девочка, – ответил Карлсон. – Здоровенькая маленькая девочка.

      Боб считал, что все потеряно. И вот теперь он смотрел на Карлсона, и в его душе зарождалась робкая надежда, что частица Джанет не умерла и что в конце концов он не совсем одинок в этом мире.

      – Это правда? Девочка?

      – Да, – подтвердил Карлсон. – Удивительно красивый ребенок. Она родилась с густыми темными волосами.

      Глядя на Яматту, Боб произнес:

      – Моя девочка выжила.

      – Да, – в свою очередь, подтвердил Яматта. Горькая улыбка мелькнула у него на губах. – Вы должны благодарить доктора Карлсона. Боюсь, что миссис Шейн была обречена. А в менее опытных руках погибла бы и девочка.

      Все еще боясь поверить, Боб обратился к Карлсону:

      – Ребенок… Ребенок выжил, значит, мне есть за что благодарить судьбу.

      Врачи стояли в неловком молчании. Затем Яматта положил руку на плечо Боба Шейна, словно чувствуя, что тот нуждается в таком прикосновении.

      И хотя Боб был куда выше и тяжелее хрупкого доктора, он склонился к Яматте. Подавленный горем, он расплакался, и Яматта обнял его.

      Хотя незнакомец пробыл