Джейн Эротика. Шарлотта Бронте

отдав третьей добрую половину своего кофе, я торопливо глотала остатки, стараясь скрыть слезы, вызванные голодом.

      Воскресенья не приносили радости, особенно зимой. Нам приходилось идти пешком за две мили в церковь в Брокльбридже, где служил наш покровитель. Мы ежились от холода, едва выйдя за ворота, до церкви мы добирались совсем окоченев, а к концу службы мороз окончательно сковывал наши члены. Возвращаться ради обеда в школу было бы слишком далеко. Дорога, по которой мы шли с вечерней службы, шла по гребню холма и была открыта пронизывающему зимнему ветру, который дул с заснеженных вершин севера и резкими порывами стегал нас по лицу.

      С каким нетерпением мы ждали возвращения домой, к пылающему очагу, обещавшему свет и тепло! Но младшим девочкам и это удовольствие было недоступно. Старшие мгновенно окружали в два ряда оба камина в классной комнате, а остальным оставалось жаться небольшими группками позади, стараясь согреть озябшие руки в складках передника.

      Некоторое утешение ждало нас в пять часов, когда вместо половины от одного куска хлеба нам давали по целому куску, намазав его в качестве дополнительного угощения едва заметным слоем масла. Этого еженедельного послабления мы ждали с нетерпением от воскресенья к воскресенью.

      Я еще не упомянула о посещениях мистера Брокльхерста. По правде говоря, мы не имели честь видеть этого джентльмена в течение почти всего моего первого месяца в школе. Наверное, он решил продлить время своего пребывания в доме своего друга викария. Как бы то ни было, его отсутствие было облегчением для меня. Не стоит и говорить, что у меня были причины с трепетом ожидать его возвращения, и вот этот день настал.

      Однажды днем (шла третья неделя с тех пор, как я приехала в Ловуд) я сидела с доской в руках, задумавшись над примером на деление, как вдруг, в рассеянности подняв взгляд, заметила мужской силуэт, мелькнувший в окне. Что-то подсказало мне, кому принадлежит эта сухопарая фигура, и, когда ученицы и преподаватели резко поднялись с мест, мне не нужно было даже поднимать голову, чтобы определить, к кому обращено это приветствие. В комнате раздались долгие глухие шаги, и прямо за спиной мисс Темпл вырос тот самый человек, который мрачно взирал на меня с каминного коврика в Гейтсхеде.

      У меня были свои причины бояться его появления. Слишком свежи были воспоминания о вероломных намеках, которые бросала миссис Рид, и непреклонном намерении мистера Брокльхерста просветить мисс Темпл и других учительниц относительно моих порочных наклонностей. Все это время я со страхом думала о том, что он полон решимости исполнить обещание, проинформировав всех о моем сомнительном прошлом и навеки заклеймив меня. И вот он здесь.

      Мистер Брокльхерст стоял подле мисс Темпл и что-то шептал ей на ухо. Я не сомневалась, что он занимался разоблачением моих злодеяний, и в болезненном нетерпении ждала, что она обратит ко мне взгляд своих темных глаз с выражением ужаса и отвращения на лице. Я прислушалась, и, поскольку я сидела одной из первых в ряду учениц, мне удалось уловить