Бесы с Владимирской горки. Лада Лузина

снимая маски с лица.

      Она сделала Топову знак. Он пошел к ней через зал, все мужские лица разом повернулись в их сторону, все женские лица – демонстративно отвернулись. Спасибо, хоть никто не додумался включить ретро-музыку из серии «Ах, какая женщина!» или «Lady in Red», или еще что-нибудь столь же ужасное…

      – Прошу извинить меня, – сказала Катерина, – но нам придется перенести наш ужин. Мне необходимо отлучиться. Это важно… и действительно срочно. Перенесем на пятницу?

      – Это надолго?

      – Примерно на час.

      – Не проблема! – Топов явно не хотел ее отпускать – он не понимал, приравнивается ли перенос к завуалированному отказу или к классическому побегу Золушки в середине бала, и не хотел очередной раз остаться с одним башмаком в руках. – Я посижу там, в кальянной, мне как раз нужно сделать звонок, переговорить с одним человеком.

      – Это может быть и час двадцать, – предупредила Дображанская.

      – Хоть час двадцать. Хоть два часа. Не страшно.

      – Тогда не буду терять время.

      Катя направилась к выходу. Галантный гардеробщик накинул ей на плечи меховое манто.

      Виктор Топов достал телефон.

      – Я… – коротко сказал он. – Она сейчас выйдет.

* * *

      Антиквару Катя позвонила уже из машины.

      – Виктор Арнольдович, надеюсь, вы еще не спите?

      – Не спал, даже не собирался пока в гости к Морфею, – бодро соврал тот, хотя голос был сонным. Антиквар славился своей любовью к здоровому образу жизни.

      – Мне нужно срочно, очень срочно переговорить с вами. Я могу подъехать к вам домой? На одну минутку.

      – Заинтриговали, голубушка. Что же это? Оценка, покупка, продажа?

      – Оценка. Через четыре минуты я буду у вас.

      – Но я в пижаме, – спохватился он.

      «Я знаю», – чуть было не ответила Катя.

      – Не страшно. Мы ведь свои.

      Дома у своего антиквара Дображанская и действительно оказалась впервые. Она хорошо знала сам нарядный царский дом, где проживал Виктор Арнольдович Бам, но захаживать в гости к нему не было повода.

      В отличие от спрятанного в задней части его антикварного салона «Модерн» небольшого, заполненного шкафами, каталогами, старыми книгами и старинными вещицами кабинета Арнольдовича, – квартира не слишком понравилась Катерине Михайловне.

      Чересчур сверкающий паркет, до блеска натертый старорежимной мастикой, слишком много свободного места и ампирной мебели из карельской березы – мебели неживой, музейной. Катя могла бы поспорить, что большая часть ящиков и отсеков совершенно пусты. И Арнольдович устроил тут, дома, демонстрационный зал для своих богатых гостей, дабы, придя к нему, они могли ткнуть пальцем и сказать: «О, хочу такой же комод!» И получить его без промедления – и без необходимости опустошать ящички бюро и шкафов от личных мелочей.

      Антиквар встретил Катю в парадном халате – длинном, черном, парчовом, расшитом золотыми узорами. Но за последние пару месяцев Арнольдович изрядно прибавил в весе – халат с трудом сходился на нем, и из-под парчи выглядывала