Грани русского символизма: В. Соловьев и Ф. Сологуб. В. А. Мескин

С.М. формулу", в которой нет отречения от православия[166]. По этой или по другой какой причине, но многие известные личности не считают его христианином, перешедшим в католичество[167]. Скажем, многократно здесь упомянутый племянник-биограф С.Соловьев видел своего именитого родственника православным христианином, имевшим католические убеждения. Впрочем, в этом деле, в определенном отношении, важнее канонических тонкостей нечто другое.

      Есть убедительное объяснение поступка мыслителя. В.Соловьев категорически и последовательно отрицал не только известную теорию замкнутости культурно-исторических типов, но и все прикладные производные от этой теории. Нормой, по его мнению, должно стать всестороннее единение, преодоление национальной ограниченности, стремление к солидарности, отказ от национального эгоизма, от признания себя и своих убеждений главной частью и главной правдой вселенского целого. В контексте этого отрицания А.Мень так рассматривает факт причащения В.Соловьева у католического священника: "Этим самым он хотел как-то показать, что он лично уже не признает разделения Церквей"[168]. Эту точку зрения афористично высказывал Н.Лосский, он относил В.Соловьева к числу людей, полагавших, что "вероисповедные перегородки до неба не доходят"[169]. Кстати, полушутя-полусерьезно мыслитель мог говорить о своей близости и протестантизму. Идея объединения церквей явно связана с исходной соловьевской концепцией всеединства, объясняющей смысл Творения и цели жизни. Это объединение он, безусловно, рассматривал как необходимый богоугодный этап истории, как искоренение вражды, навязанной силами мирового зла. Вопрос возможности-невозможности воссоединения христианских церквей занимал В.Соловьева и в годы близости к славянофилам, он был одним из основных в его полемической переписке с их лидером И.Аксаковым. Только христианское единство, по неоднократно высказанному мнению В.Соловьева, может обеспечить победу над антихристовыми силами "в общем христианском деле". Он исходил из того, что "папизм", постулат о непогрешимости папы, – не все содержание католицизма. "Не в моей власти исцелить разделенные церкви, – писал В.Соловьев, – но в моей власти и обязанности (курсив B.C.) не растравлять их ран полемикой, а смягчать их словом справедливости и примирения"[170].

      Религиозная вера лежит в основе предложенного В.Соловьевым воззрения на мир, но цельное знание, утверждал мыслитель, собирается совместными усилиями теологов-философов, ученых, гуманитариев и естествоиспытателей, художников. Поэтому он стремился к знаниям, поэтому и поэзия, и биология были для него делами важными и интересными. Современный немецкий ученый пишет: "Философию Владимира Соловьева нужно рассматривать и расценивать в… нераздельном единстве верования, мышления и творчества, или – как можно бы вместо этого также сказать – в единстве добра, истины и красоты… Для самого Соловьева это были лишь три неразлучных вида одной безусловной идеи"

166

Андреев И.М. Владимир Соловьев – мистик в свете православия // Вл.Соловьев: pro et contra. Антология. Т. 2. СПб., 2002. С. 30.

167

Л.Франк был уверен, что все рассуждения о "переходе" В.Соловьева основаны на "недоразумении". Он указывает на его еретическое с точки зрения католичества учение о Софии, на то, что в самых радикальных своих работах В.Соловьев, вопреки исходному принципу католицизма, утверждает, что миропомазание уравнивает каждого мирянина с папой.

168

Мень А. Мировая духовная культура. Христианство. Церковь. М., 1997. С. 424. Сам автор, священник, не считал этот поступок достойным подражания, указывал, что и сам В.Соловьев позже в нем раскаивался, сказав, по словам близких, перед смертью такую фразу: "Я был не прав".

169

О "сверхконфессиональной" позиции В.Соловьева писали К.Мочульский, Н.Бердяев, очень убедительно С.Франк, об осознании мыслителем "неразделенного единства" церквей, "заслоненном греховными человеческими раздорами".

170

Письмо И.С.Аксакову, март 1883 года. О воссоединении как о мечте жизни В.Соловьева писал Д.Цертелев (Цертелев Д.Н. Из воспоминаний о Владимире Сергеевиче Соловьеве // Соловьев В. "Неподвижно лишь солнце любви…". М., 1990. С. 356).