Доктор Проктор и конец света (как бы). Ю Несбё

чипсы, попкорн, сырные шарики и все такое, громко восхищаясь потрясающим Халлваром Теноресеном.

      В парикмахерском салоне в Хёнефоссе одна парикмахерша хихикнула:

      – Хотела бы я сходить на сеанс массажа у этого Теноресена, м-да!

      В кафетерии во Френе шофер-дальнобойщик прорычал:

      – Я, понимашь, слышал, что он может победить сразу трех взрослых мужиков в армрестлинге, одновременно меняя колесо, играя на балалайке и вытирая посуду.

      А в доме для престарелых в Рауфоссе самый старый пациент сказал дребезжащим голосом:

      – В газете писали, что он поцеловал в губы шестьсот шестьдесят двух девушек и женщин. И еще нескольких мужчин, похожих на женщин. И еще одну женщину, про которую он подумал, что она мужчина, который думает, что он женщина.

      Когда все хоры отпели свое и уже было без одной минуты семь, лицо Калле Паппса опять заполнило собой весь экран.

      – Продолжайте голосовать, дамы и господа. Все наши линии будут принимать звонки до восьми часов. И тогда решится, кто станет победителем…

      Он подал знак публике в зале, и все подхватили:

      – «Кон-ХОР-са»!

      Ровно в семь вечера Мадсен поправил свои летчицкие темные очки, откашлялся и поднял палочку. В спортзале перед ним сидели мальчики и девочки, трубы, кларнеты, малые барабаны, валторны, саксофоны, большой барабан и туба, то есть оркестр школы «Укромный уголок» в полном составе. Минувшим летом оркестр был особо отмечен на фестивале хоров в «Стампеслетта»[4]. Судьи уверенно заявили, что это худший музыкальный коллектив, какой им доводилось слышать, что, не считая нескольких талантливых музыкантов (в первую очередь рыжеволосого коротышки-трубача), это сборище абсолютно немузыкальных детей и надо быть настоящим энтузиастом, чтобы дирижировать им на протяжении длительного времени. И вручили Мадсену премию: немецкие ушные заглушки из натуральной кожи. Мадсен выбросил заглушки и назначил лишнюю репетицию в неделю.

      А в эту минуту он вел предстартовый отсчет перед началом исполнения «Очень старого марша корпуса егерей», написанного уже после «Старого марша корпуса егерей», но прежде «Нового марша корпуса егерей». Он всегда вел обратный отсчет, как будто перед ним собиралась взорваться бомба:

      – Четыре, три, два… – Мадсен мысленно вознес последнюю молитву, весь напрягся, крикнул: – Один! – и взмахнул палочкой.

      Спустя три минуты он этой же палочкой нарисовал в воздухе крест. Это означало завершение «Очень старого марша корпуса егерей». И если не считать последнего запоздалого блеяния саксофона, все музыканты закончили его более или менее одновременно.

      – Гм, – хмыкнул Мадсен, когда наступила полная тишина.

      Он задумался, что же сказать музыкантам об этом исполнении. Штука была в том, что вышло не так уж и плохо. Кое-какие помарки, конечно, были: занервничавший кларнет в какой-то момент сорвался в фальцет, парочку фальшивых нот издала валторна, разок неудачно бухнул большой барабан, да еще, похоже, кто-то из духовых от чрезмерного усердия пукнул. Но в общем и целом было хорошо. И даже очень хорошо.

      Мадсен

4

«Стампеслетта» – многофункциональный спорткомплекс в городе Лиллехаммер, в котором проходили зимние Олимпийские игры 1994 года.