В ожидании дождя. Деннис Лихэйн

на женщин, Коди. До блевоты ненавижу. Каждый раз, когда такое происходит, я спрашиваю себя, а что было бы, окажись она моей сестрой? Или моей матерью? Понимаешь?

      Коди попытался вывернуться, но я крепко держал его за ухо. Глаза его закатились, он прерывисто дышал, раздувая щеки.

      – Посмотри на меня.

      Коди кое-как сфокусировал взгляд на моем лице.

      – Если страховка не покроет ее затраты на ремонт машины, Коди, мы вернемся. Со счетом.

      Паника в его глазах отхлынула, уступая место ясности.

      – Я тачку этой суки не трогал.

      – Бубба.

      Бубба прицелился Коди в голову.

      – Нет! Стойте-стойте-стойте. Слушайте, я… я… Карен Николc, да?

      Я поднял руку, Бубба застыл.

      – О'кей, я… ну да, я немного за ней потаскался. Чисто поиграть. Чисто поиграть. Но машину ее я не трогал. Я никогда…

      Я врезал кулаком ему в брюхо. Воздух резко вырвался из его легких, и он начал хлопать ртом, пытаясь продышаться.

      – Ну ладно, Коди. Поиграть решил, значит. Сейчас у нас заканчивается второй тайм. Усвой одно: если я услышу, что в этом городе женщина – любая женщина – подвергается преследованию… Если женщину изнасилуют… Если у нее, мать твою, прическа растреплется. Коди, я просто решу, что это твоя вина. И тогда мы вернемся.

      – И отправим твою тупую жопу в инвалидное кресло, – добавил Бубба.

      Судя по хриплому выдоху, Коди Фальку удалось заставить свои легкие снова заработать.

      – Скажи, что понял меня, Коди.

      – Я все понял, – с трудом проговорил он.

      Я взглянул на Буббу. Тот пожал плечами. Я кивнул.

      Бубба свинтил глушитель с пистолета, положил его в карман плаща, убрал револьвер в другой. Подошел к стене и поднял теннисную ракетку. Затем вернулся обратно, навис над Коди Фальком.

      Я сказал:

      – Тебе необходимо понять, насколько мы серьезны, Коди.

      – Я понимаю! Понимаю! – Теперь он верещал.

      – Думаешь, он понимает? – спросил я Буббу.

      – Думаю, понимает, – ответил он.

      Булькающий вздох облегчения вырвался из груди Коди, и он взглянул на Буббу с выражением лица настолько благодарным, что мне даже стало немного неудобно.

      Бубба улыбнулся и обрушил ракетку в пах Коди Фальку.

      Коди согнулся, словно копчик его внезапно охватило пламя. Изо рта его вырвалась отрыжка поистине рекордной громкости, он схватился за живот и судорожно разразился потоком рвоты.

      Бубба сказал:

      – Это я так, на всякий случай. – И швырнул ракетку куда-то за капот машины.

      Я смотрел, как Коди пытается совладать с разрядами боли, простреливавшими все его тело, крутившими ему кишки, и грудь, и легкие. Пот катился с его лица, словно летний ливень.

      Бубба открыл небольшую деревянную дверь, ведущую из гаража.

      Через какое-то время Коди повернул голову в мою сторону, и гримаса на его лице напомнила оскал скелета.

      Я взглянул ему в глаза, чтобы проверить – превратится ли его страх в ярость, сменится ли слабость привычным чувством превосходства, свойственным прирожденным хищникам.