В ожидании дождя. Деннис Лихэйн

начал новый бизнес, и нам обоим еще долги за колледж выплачивать, поэтому мы купили «короллу». А теперь она превратилась в груду мусора. Он всю ее кислотой облил. Пробил радиатор. Механик потом посмотрел и сказал, что в двигатель он налил сиропа.

      – Полиции ты обо всем этом рассказала?

      Она кивнула. Ее всю трясло.

      – Нет никаких доказательств, что это его рук дело. Он сказал, что был тем вечером в кино, что люди видели, как он заходил в кинозал и как по окончании фильма выходил оттуда. Он… – Ее лицо осунулось и покраснело. – Они и пальцем к нему прикоснуться не могут, а страховая компания не хочет возмещать мне убытки за машину.

      Бубба поднял голову, повернулся ко мне.

      – Почему? – спросил я.

      – Потому что они не получили последний платеж. Но я… я послала деньги. Три недели назад. Они сказали, что отправили мне письмо с предупреждением, но оно до меня не дошло. И… и… – Она уронила голову, слезы начали падать ей на колени.

      Я был вполне уверен, что у нее дома хранится коллекция плюшевых игрушек. А на бампере ее изуродованной «короллы» когда-то красовалась наклейка – или улыбающаяся рожица, или ихтис[3]. Она читала Джона Гришэма, слушала легкий рок, обожала девичники и не видела ни одного фильма Спайка Ли.

      Она никогда не думала, что нечто подобное может произойти именно с ней.

      – Карен, – мягко сказал я. – Как называется твоя страховая компания?

      Она подняла голову, вытерла слезы тыльной стороной ладони.

      – «Стэйт мьючуэл».

      – А почтовое отделение, через которое ты посылала чек за страховку?

      – Ну, я живу в Ньютон-Аппер-Фоллс, – сказала она, – но точно не знаю, кто этим занимается. Может, мой бойфренд? – Она уставилась на свои белоснежные кроссовки, словно стыдясь сказанного. – Он живет в Бэк-Бей, и я часто там бываю.

      Эти слова она произнесла так, словно признавалась в страшном грехе. А я подумал, где выращивают таких, как она, людей и можно ли будет раздобыть семена, если мне когда-нибудь захочется вырастить дочь.

      – До этого ты когда-нибудь запаздывала с выплатой?

      Она покачала головой:

      – Никогда.

      – И как долго ты у них застрахована?

      – Семь лет. С окончания колледжа.

      – Где живет Коди Фальк?

      Она промокнула глаза ладонью, чтобы убедиться – слезы высохли. Макияжа на ней не было, так что и течь было нечему. Она была красива точно такой же мягкой и скучной красотой, как любая женщина из рекламы «Ноксимы».

      – Я не знаю. Но в спортзал он ходит каждый день, к семи.

      – Как называется спортзал?

      – Клуб «Маунт Оберн», в Уотертауне. – Она прикусила нижнюю губу, затем попыталась улыбнуться: – Господи, какой же дурой я себя чувствую.

      – Мисс Николc, – сказал я, – в нормальных обстоятельствах вы вообще не должны пересекаться с людьми типа Коди Фалька. Понимаете меня? И никто не должен. Он плохой человек, и в том, что он к вам пристал, вашей вины нет совсем. Виноват тут он, и только он.

      – Правда? – Ей удалось выдавить из себя полновесную улыбку, но в глазах по-прежнему читались

3

Символическое изображение рыбы с вписанными внутрь греческими буквами, обозначающими имя Христа.