Улица Светлячков. Кристин Ханна

ты так добра ко мне?

      – Ты выглядела такой одинокой, а я знаю, что это такое.

      – Ты? Но у тебя же есть семья.

      – Они любят меня, потому что должны, – тяжело вздохнула Кейт. – А ребята в школе обращаются со мной так, словно я заразная. У меня раньше были друзья, но… впрочем, ты, наверное, не понимаешь, о чем я говорю. Ты в школе такая популярная.

      – Популярность – это когда куча людей считает, что знакомы с тобой.

      – Я согласилась бы и на это.

      Снова наступила тишина. Талли докурила сигарету и выкинула окурок. Они с Кейт были такими разными – сплошные контрасты, все равно как серебристый свет луны на этом черном поле, но ей было так легко говорить с соседкой! Талли поймала себя на том, что почти улыбается. А ведь это была самая ужасная ночь в ее жизни. Так что даже попытка улыбнуться многое значила.

      Они просидели на крыльце еще целый час, то разговаривая, а то умолкая. Они не откровенничали, не делились своими секретами, а просто разговаривали.

      Когда Кейт зевнула, Талли поднялась.

      – Пойду, пожалуй, домой.

      Девочки спустились по склону холма на улицу.

      – Ну что ж, пока, – первой сказала Кейт.

      – Пока, – отозвалась Талли.

      Но еще несколько секунд она не двинулась с места. Талли хотелось обнять Кейт, может быть, даже прижать ее к себе покрепче и сказать, как она благодарна за поддержку. Но Талли не решалась, она хорошо знала, – спасибо матери, – каково это, быть униженной, и боялась, что Кейт может оттолкнуть ее.

      Резко повернувшись, она торопливо зашагала к дому. Едва переступив порог, она бросилась в ванную и залезла под горячий душ. Под струями воды Талли заново переживала случившееся с ней этой ночью – все, чему она сама позволила случиться, потому что хотела выглядеть крутой, и горько плакала. Когда Талли вышла из ванной, ее всхлипывания превратились в болезненный ком в горле. И тогда она по крупицам собрала воспоминания об этой ночи и мысленно накрепко запечатала их в коробку. А коробку задвинула на самую дальнюю полку в чулане своей памяти, где-то рядом с воспоминаниями обо всех тех днях, когда ее снова и снова бросала Облачко, и приказала себе все забыть.

      4

      А Кейт, расставшись с Талли, долго лежала без сна. Наконец она откинула одеяло и вылезла из кровати.

      Внизу она быстро нашла то, что ей было нужно, – статуэтку Девы Марии, церковную свечку в красном подсвечнике, плоскую упаковку спичек и четки своей бабушки. Поднявшись со всем этим к себе в комнату, Кейт соорудила на туалетном столике подобие алтаря и зажгла свечу.

      – Отче наш, – молилась девочка, сложив на груди руки и склонив голову. – Пожалуйста, не обойди своим вниманием Талли Харт и помоги ей. Ведь она переживает трудные времена. Пожалуйста, исцели ее маму от рака. Я знаю, ты можешь помочь. Аминь!

      Она прочла еще несколько молитв, обращаясь к Богородице, и вернулась в кровать, но всю ночь ворочалась и вздыхала, представляя себе завтрашнюю встречу с Талли, размышляя о том, как вести себя утром.