Зверинец Джемрака. Кэрол Берч

– не вслух, но про себя.

      – Хочешь зайти к нему? – поинтересовался Тим.

      Конечно, я хотел зайти к Смоуки, но и дураком не был.

      – Только если мистер Джемрак разрешит, – ответил я.

      – Смоуки – парень что надо, много лет прожил у каких-то богачей на Глостер-сквер, членом семьи стал, можно сказать. Он совсем как человек.

      – Как он попал сюда?

      – Понятия не имею. Во вторник должны на север отправить, – сообщил Тим. – Хочешь к нему зайти?

      – Нет, – сказал я.

      – Давай. Ключи у меня. Думаешь, он дал бы мне ключи, если б это было опасно?

      Мы со Смоуки продолжали изучать друг друга.

      – Давай, – повторил Тим.

      – Нет.

      – Трус.

      И он ушел, оставив меня в темноте.

      – А ну успокоились! – кричал он на непоседливых зверей, пока я, запинаясь и спотыкаясь о глупых черепах, брел следом за ним, а черепахи все ползли и ползли, не сворачивая, будто по какому-то важному делу.

      Надо было двинуть ему за то, что назвал меня трусом. Эта мысль пришла мне в голову, пока я неуклюже спускался по лестнице, но я никогда не был забиякой.

      – Порядок? – спросил Джемрак.

      Он стоял у загона с черным медведем и беседовал с плотным коротышкой в длинном плаще и резиновых сапогах. Над их головами в полоске света, вырывавшейся из задней двери, клубился дым.

      – Полный порядок! – отозвался Тим и повернулся ко мне. – Видишь этого парня? Это Дэн Раймер. Когда подрасту, пойду с ним в море.

      Джемрак вызвал нас в контору. Когда мы заходили с черного хода, от сильного аромата горячего кофе у меня потекли слюни. Дрожащие тени от фонаря двигались вместе с нами через комнаты с синешейками и попугаями. В конторе было совсем светло. Балтер разливал кофе из высокого кофейника. Над чашками медленно поднимался кольцами горячий пар, смешиваясь с голубым дымом.

      – Славно сработано, Дэн, – произнес Джемрак, вытаскивая стул из-за конторки. – Надолго теперь домой?

      – Домой – это дело такое: всегда оказывается, что слишком ненадолго и в то же время – слишком надолго, – ответил Дэн Раймер, снимая шапку. Голос у него был грубый, точно наждак.

      Чашки с кофе стояли у Балтера на столе, и я чуть в обморок не падал от аромата. Но с ногами творилось нечто ужасное.

      – Вот мальчик, о котором я тебе рассказывал. Тот, что не побоялся тигра по носу потрепать.

      – И теперь не боится? – Коротышка обернулся и уставился на меня щелочками глаз.

      Изо рта у него торчала длинная глиняная трубка, белая, совсем новая, и дым из нее вился вокруг его головы. Я постепенно оттаивал, и боль в ногах становилась невыносимой. По щекам у меня потекли слезы. Лицо у коротышки было морщинистое, отчего он походил на черепаху или ящерицу, и в то же время он казался молодым – в жестких темных волосах не было и намека на седину.

      – Ему ботинки нужны, – сказал Тим.

      Все перевели взгляд на мои ноги – синие от холода, с огрубевшими, как у зверя, подошвами. Бинты, которыми