По слову Блистательного Дома. Эльберд Гаглоев

Наверное, бывший его студент.

      Да, Измаил Константинович. Наше местечковое медицинское светило. Хотя и широко известное далеко за пределами нашей родины. Мой шестиюродный брат. По нашим понятиям – практически родной.

      Он обнял Сократа, ткнулся мощным черепом мне в солнечное сплетение, стиснул руку в костоломном пожатии, хлопнул по плечу.

      – Живым ходи, брат.

      Профессор сурово глянул на доктора, отчего тот подтянул и без того впалый живот, одобрительно приподнял взглядом скудный подол халатика медсестры, ткнул пальцем в Никиту.

      – Что с больным? – строго спросил у доктора.

      – Ножевые ранения, – отрапортовал тот.

      – В «скорую» и быстро ко мне. – Отдав распоряжение, он быстро повернулся, еще раз одобрительно раздел взглядом медсестру и, бросив мне на прощание «Вечером перезвоню», умчался.

      Похоже у милой барышни в коротком халатике вскоре появится новый наставник.

      Ребята потащили в «скорую» лежанку с Никитой, а меня кто-то затеребил за штанину. Моя старшенькая. Большеглазая сказка. Переполненная ответственностью кроха протягивала мне трубку.

      – Дедушка Миша звонит.

      Грехи мои, мы же уезжаем!

      – Да, дядя Миша.

      – Вы собрались?

      – Нет, собираемся. Нам помешали слегка.

      – Я к тебе Толика посылаю. Он вас ко мне в домик привезет. И быстрее собирайся.

      – Да.

      Послушал гудящую трубку и успокоенно понял, что сойти с ума не смогу, потому как, похоже, крыша моя уже давно уехала.

      – Быстро собирайтесь. Мы едем в гости к дяде Мише.

      Дамы радостно загомонили. К дяде Мише в гости ездить любили все.

      Гомон я пресек.

      – Девочки и Сократ дома остаются.

      Шум слегка приутих, однако лишь слегка, потому что мои дочери немедленно завыли, не желая расставаться со своими няньками. Но магическое словосочетание «дядя Миша» успокоило и этих скандальных барышень. Ведь было связано с горами конфет, водопадами «сладкой водички» и обязательными огромными игрушками. Очень любит старик этих двух маленьких паршивок и абсолютно не может им отказать в их просьбах. Ну а те, как и положено представительницам слабого пола, правильно оценив ситуацию, активно злоупотребляют создавшимся положением.

      – Папуля, тебе дедуля звонит, – проинформировали меня снизу. Чудо мое сероглазое.

      Если вы не расслышали, то в голосе у меня суровая слезливость мелькнула. Ну люблю я своих дочерей. Но соберемся. Ведь нам звонит дедуля. Дедуля – это серьезно. Это мой папуля. И его сердить никак нельзя. Он обидится.

      – Как ты там? – прохладно поинтересовался отец.

      Он никогда не считал, что формы проявления чувств как-то влияют на их силу. Меня, я думаю, он любит больше всего на свете, но, с тех пор как я стал взрослым, женился, то есть, отец ведет себя подчеркнуто корректно. Но, слава богу, иногда не сдерживается. Я его тоже очень люблю. Тоже больше всех на свете. Но традиции наши предполагают сдержанность в проявлении эмоций. Потому как горцы мы суровые.

      – Все нормально, папа.

      – Дети как?

      – Пищат.

      –